Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
дом, кирпично-красный и большего размера, чем я ожидала, – один из тех загородных домов, которые богатые называют «хижинами» или «домишками», но которые для нас, простых смертных, выглядят как просто дома. Света в окнах я не увидела, хотя день был пасмурный, с грозовыми тучами. Возле лужайки перед домом был припаркован синий пикап Лабрека. С машины стекали струи дождя. К озеру спускался холм с вырубленными в нем каменными ступенями. Любой, кто ловит рыбу в теплое время года, знает, что лучше всего это делать рано утром, поздно вечером или после того, как пройдет дождь и немного похолодает. Возле деревянного причала на берегу лежали две перевернутые вверх дном лодки. Я представила себе, как Лабрек, сидя в доме, готовит снасти, несколько банок дешевого пива и шляпу с крючками и наживкой.
Приблизившись к домику, я зашагала по галечному тротуару и увидела это.
Черт. Входная дверь была приоткрыта на несколько дюймов. Мой пульс участился.
Пригнувшись и положив палец на спусковой крючок, я в поисках укрытия двинулась к стене дома. Под серой курткой было душно. Дождь капал с капюшона прямо мне в лицо и затуманивал зрение. Я подождала. Ничего. Никакого движения, только порывы ветра и дождь, барабанящий по крыше и отскакивающий от меня. Может ли этот день стать еще дерьмовее? Я собиралась это выяснить.
Подошла ко входу, прижалась спиной к внешней стене, ногой осторожно приоткрыла дверь домика, подождала несколько секунд, затем высунула голову и заглянула внутрь. Остывший камин справа, диван, кресло. Единственным источником света было панорамное окно, выходившее на озеро. Слева фуд-бар, кухня, на стенах картины из жизни ковбоев. Самого Билли Лабрека не было.
При иных обстоятельствах я бы крикнула, сообщила кому-нибудь, что в доме судебный пристав, но интуиция подсказывала мне, что здесь что-то не так. Держа «Глок» на полицейский манер, я пробралась через кухню в большое открытое пространство. В центре комнаты была огороженная перилами лестница, ведущая вниз, а справа и слева от нее четыре двери, все как одна закрытые. Сначала я решила проверить лестницу, которая, в отличие от дощатого пола наверху, была покрыта ковром. Ступени вели вниз, в огромную игровую комнату, обшитую панелями из отбеленного дерева в стиле кантри, с внушительным баром, бильярдным столом, телевизором и антикварным автоматом для игры в пинбол. Лабрека там не было.
Я медленно поднялась по лестнице и остановилась наверху. Главная комната была в точности такой, какой я ее оставила, пустой и сумрачной, если не считать естественной серости дня, просачивающейся сквозь большое окно.
Сначала я подошла к двери слева, встала сбоку, подергала ручку и, не ощутив сопротивления, тихонько толкнула ее и, уверенно держа «Глок», быстро шагнула вперед. Пот градом катился по мне. Дождевик прилипал к моей коже, сердце колотилось, кровь пульсировала в висках. Мое тело, со всей его генетической мудростью, привело нервные клетки в полную боеготовность. Сражаться или бежать? Я не знала.
Проверила шкаф, затем ванную. Пусто. Я сняла куртку, оставила ее – и еще дважды прошла через этот мучительный процесс, замирая на месте всякий раз, стоило подо мной скрипнуть половице или жалобно пропеть дверной петле.
Открыв последнюю дверь, я увидела прямо перед собой Лабрека. Меня как будто огрели по голове дубиной. Его лицо было повернуто от меня, но я мгновенно узнала его телосложение, его толстую шею, мускулистые руки. Однако это был не тот драчливый хулиган, которого я видела в церкви, человек, который жестоко избил свою жену и ребенка и с отталкивающим чувством собственного превосходства схватил меня за запястье. У этого Уильяма Лабрека было отнято все. Обнаженный, он лежал на полу. Его ноги были раздвинуты, ягодицы и бедра в крови, в ужасных синяках и колото-резаных ранах.
Уишбоун побывал здесь до меня.
Я вошла и быстро развернулась. Сердце бешено колотилось. «Глок» был готов выстрелить в любого, кто был за дверью. Но там никого не оказалось. Проверив чулан и ванную, я вернулась к Лабреку, приложила два пальца к его шее, на мгновение взяла его за запястье. Сердцебиения не было, но кожа была еще теплой. Я задумалась. Он крупный тип, в доме жарко, так что, даже будучи голым и без пульсирующей крови, его тело какое-то время оставалось теплым. Я вновь подумала о колеях, которые видел на дороге. Затем наклонилась, чтобы рассмотреть его лицо. Я старалась не прикасаться к вещдокам, оставаясь при этом настороже, чтобы не пропустить ни единого звука, ни тени, ни малейшего движения в доме. Иногда мне кажется, что внутри меня, а возможно, в сердце каждого следователя, лежит глыба льда, нечто омерзительное, холодное, вуайеристское.
Лабрека безжалостно избили каким-то оружием. Его лицо было превращено в кровавое месиво, до неузнаваемости. Кулаком такое не сделать. Я изучила брызги в комнате. Они были повсюду – среднескоростные брызги на стенах, потолке и полу, результат тупой травмы, сильного внешнего воздействия. Это соответствовало луже крови, натекшей под его головой.
Я двумя пальцами оторвала его подбородок от пола. Вот оно. Травма тупым предметом, вмятина прямо над виском, которая, должно быть, размозжила ему череп. Откуда такая ярость? Я подумала о Дарье. Неужели это та самая связь? Были ли другие жертвы так или иначе склонны к насилию? Только у одной из жертв, первой, о которой нам стало известно, – у студентки Западного Университета штата Флорида, было много синяков на лице. Что такого было в Лабреке и первой жертве, что привело убийцу в ярость?
Я вытащила из кармана телефон и набрала номер Раузера, как вдруг заметила на полу в нескольких футах от меня окровавленную скалку. Еще одна связь с тем первым убийством во Флориде. Когда пятнадцать лет назад Уишбоун убил Энн Чемберс, он использовал в качестве оружия что-то подручное, что нашел рядом с собой. Возможно, просто эффективности ради. Скалка здесь, лампа там. Такие вещи не носят с собой в кармане.
Я поднялась на ноги. В картине преступления меня заинтриговало еще кое-что. Она была ограничена только этой комнатой. Казалось, все началось и закончилось именно здесь. Остальная часть дома была чистой, без капель крови, нетронута, мебель на месте. Неужели убийца нашел Лабрека спящим здесь, в спальне, напившимся среди бела дня, и нанес сокрушительный удар прежде, чем тот успел прийти в себя? Или это было очередное соблазнение, как в случае с Бруксом? Лабрек явно не тянул на эту роль, но что за роль была на самом деле?
Раузер был уже в пути. Он позвонил в отдел расследования убийств округа Гвиннетт. Я
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
