я взял трубку.
— Здравствуй, Гоша. Что, черт возьми, у тебя там происходит⁈ — с ходу воскликнул Чернов.
— О чем идет речь?
— Я тебе расскажу! Ко мне только что приходили очень, очень плохие люди! Думал, меня убьют в собственной квартире!
— Прошу вас, успокойтесь, дядя, — сказал я. — Давайте по порядку.
— Порядок очень простой! Мне позвонили под предлогом заключения сделки, я согласился на встречу. Но вместо деловых партнеров явились какие-то головорезы! Они чуть ли не пытали меня!
— Что им было нужно?
— Информация! Про тебя. Требовали рассказать, на каких условиях я выкупил «Орешково», знаешь ли ты про подделку завещания и про то, что в ней участвовал человек Уткиных…
— И вы рассказали? — перебил я.
Игорь тяжело вздохнул.
— Прости, Гоша. Я был вынужден. Мне угрожали, и с ними был менталист. Я даже сорвать не мог!
Я промолчал. Конечно, если верить словам дяди, у него действительно не было выбора. Только сомневаюсь, что у Пихтина — а это сто процентов были его люди или нанятые бандиты — есть менталист. Такие маги очень редки. Игорь не обладает даром, и его вполне можно было взять на испуг.
Получается, теперь противнику известно, что я знаю о подделке завещания и об участии Павла Уткина… Интересно, как он воспользуется этой информацией.
— Это все, что они хотели? — спросил я.
— К счастью, да, — пробормотал Игорь. — Задали вопросы и ушли. Предупредили, что я не должен тебе рассказывать. Так что, надеюсь, оценишь мой звонок по достоинству!
— Конечно, дядя. Я благодарен.
— Так что происходит, можешь мне сказать? Ты собираешься с кем-то воевать или что?
— Думаю, будет лучше, если вы вернетесь в Туапсе, — расплывчато ответил я. — Недруги могут попытаться причинить вам вред, чтобы спровоцировать меня.
— Ты серьезно⁈ — заорал Игорь.
— К сожалению, да. Всего доброго, дядя.
Машина подъехала к казармам. Только я открыл дверь, как убедился, что подготовка действительно идет как надо. Слышались звуки выстрелов, доносились команды офицеров.
Я переоделся в спортивный костюм и отправился на стрельбище. Раз бойцы готовятся к войне, мне тем более стоит. К тому же мое появление поднимет боевой дух.
Проходя мимо мемориала, я глубоко кивнул, как бы здороваясь с павшими воинами. Не знаю, заметил ли кто-нибудь этот жест, хотя неподалеку находились гвардейцы. Я в любом случае сделал это не на публику.
На стрельбище я увиделся с Асланом и по-братски обнял его. Мне уже сообщили, что Рыжего Льва назначили сержантом и командиром отделения, о чем говорили и желтые петлицы на мундире. Не только я отметил таланты парня — Молчанов при каждом удобном случае нахваливал его.
Вот и сейчас Аслан, коротко поболтав со мной, извинился и вернулся к обязанностям. С подчиненными ему шестью бойцами он отрабатывал быструю погрузку и выгрузку из «Осы». Легкая бронемашина совершала маневры, а солдаты десантировались и занимали боевые позиции. Делая по несколько выстрелов, повторяли все заново.
Проведя часок на стрельбище, я отправился домой. Буквально на пороге столкнулся с Костей, который выходил на улицу, прижимая к уху мобилет.
— О, ты здесь, — он сразу же убрал аппарат. — Как раз собирался тебе звонить.
— Что-то важное?
— Весьма. Мне только что звонил знакомый из транспортного управления.
Я буквально нутром почуял, что сейчас скажет Костя. Вопросительно повел подбородком и совсем не удивился, когда услышал ответ.
23
— Павел Уткин сел на поезд в Новосибирске. Следующим утром будет здесь.
— Вот как, — хмыкнул я. — Ну что же, это неспроста.
И я пересказал Константину свой разговор с Черновым. Костя задумчиво поправил очки и сказал:
— Знаю, ты хотел встретиться с Уткиным. Но теперь думаю, что не стоит. Это ловушка.
— Наверняка. Вот только что Пихтин хочет предпринять? Разве тебе не интересно? — хищно ухмыльнулся я.
Костя недоуменно взглянул на меня и несмело улыбнулся в ответ:
— Интересно, конечно. У тебя есть идеи?
— Есть одна…
* * *
Павел не ожидал, что его будут встречать.
Поездка на поезде была относительно недолгой — в семь вечера сел, около семи утра сошел. Купе было вполне комфортным, к тому же, Уткина сопровождала куртизанка, специально нанятая для поездки. Так что ночью Павел не скучал. Наоборот, все прошло настолько великолепно, что в какой-то момент проводник начал стучать в дверь купе и просить, чтобы они вели себя потише.
Уткин послал холуя подальше и продолжил наслаждаться продажной любовью.
Ведь его настоящая любовь была под запретом. И в объятиях дорогих куртизанок, доступных проституток и дешевых шлюх Павел пытался забыться.
Иногда даже получалось.
Вагон они со своей спутницей покинули отдельно. И вот, сойдя на перрон, Уткин почти нос к носу столкнулся с неким человеком. Хорошо одетый юноша с темными волосами и красивыми чертами лица. На челке ярко выделялась белая прядка. За спиной юноши поглядывали по сторонам два здоровенных бугая. Павел окинул взглядом перрон и увидел еще нескольких мужчин, явно пришедших сюда не встречать знакомых с поезда.
— Доброе утро, почтенный, — поздоровался юноша. — Павел Анатольевич Уткин, не так ли?
* * *
— С кем имею честь? — осторожно поинтересовался Уткин.
— Граф Чернобуров. Мы не знакомы лично, но вы помогали моему дяде Игорю Чернову с подделкой завещания, — как ни в чем не бывало ответил я и протянул руку. — Рад познакомиться лично.
Павел не спешил отвечать на рукопожатие. Отошел на шаг, будто собирался заскочить обратно в вагон. Судя по волнам эмоций, он не испугался, но был весьма удивлен. Даже шокирован.
— Не переживайте, почтенный. Я не предъявляю претензий — пока, по крайней мере. Давайте пройдем на вокзал и сядем в дворянском зале ожидания. Нам нужно кое-что обсудить.
Заклинание я почувствовал моментально. Только не сразу понял, что бегущий в сторону Павел — это иллюзия, и едва не приказал гвардейцам догнать его. Хорошо, что не успел отключить астральное зрение. И хорошо, что Уткин не подозревал о моих способностях, и не стал прикрывать иллюзией астральное тело. Невидимым сделал только физическое.
— Куда же вы? — я кинулся невидимке наперерез и наугад схватил его за одежду.
Павел выругался и сбросил иллюзию.
— Проклятье, как вы смогли⁈ — даже как-то обиженно воскликнул он.
Понимаю, для иллюзиониста пятого ранга — разочарование, что его так легко раскрыли. А ведь заклинание было превосходным. Убегающий фантом был как две капли воды похож на настоящего Павла.
— Не важно. Прошу, идемте. Клянусь, вам ничто не угрожает — я хочу лишь поговорить.
— Отпустите! — потребовал Уткин, и я разжал пальцы. — Коршун с вами, идемте…
— Коршун? — переспросил я, приглашающе указывая в сторону вокзала.
— Так говорят в нашем роду, ведь Коршун — один из злейших врагов Утки, — пробурчал Павел.
— Правда? Вы не ладите с родом Коршуновых?
— Не слишком. Но вы ведь не об этом хотели поговорить?
— Конечно, нет, — кивнул я. — Только давайте доберемся до места, где нам никто не помешает.
Мы зашли на вокзал и в сопровождении моих гвардейцев добрались до зала ожидания, в который пускали только дворян. Показали свои перстни, я оплатил вход, и мы уселись в дальнем конце зала, на удобные бархатные кресла.
Я достал из-за пазухи и активировал приготовленный артефакт тишины, показывая, что наш разговор будет исключительно приватным. Впрочем, в это время зал почти пустовал.
— Не было нужды, — буркнул Павел, кивая на артефакт и взъерошивая соломенного цвета волосы. — Я и сам могу создать заклятие тишины.
— Само собой. Но зачем тратить силы, если есть прибор? Хотите кофе?
— Не хочу. Что вам нужно, граф?
— А я выпью, — откинулся на кресле и жестом подозвал слугу.
Уткин недовольно поморщился, но тоже заказал кофе. Когда его принесли и мы сделали по глотку, я решил, что не стоит слишком мучить гостя.
— Видите ли, Павел. Как я уже сказал, мне известно, что это именно вы помогли Чернову перенести подпись моего отца на завещание. Превосходный трюк, между прочим.
— Угу, — делая глоток, промычал Уткин. — Спасибо.
— Точней сказать, я не знал, что это вы. Но так получилось, что Чернов во время сделки видел ваши запонки с гербом рода. Странно, что вы не прикрыли их иллюзией. С вашим-то даром. Уже потом мы сложили два и два и вышли на вас.
— Твою мать! — Павел раздраженно поставил чашку на блюдце, расплескав немного кофе. — На какой мелочи я попался. Ха! Смешно. Прикрыл в тот раз только лицо, и знаете
