наблюдение. Скажу честно, если бы двинулись чуть дальше в вашей оппозиционной деятельности, то беседа у нас с вами получилась бы совсем неприятная. Рад, что вы одумались.
— Так что же со мной будет?
— III Отделение даст согласие на вашу работу в качестве преподавателя наследника. В конце концов, за одного битого двух небитых дают. Всё-таки вы человек умный и сами осознали вред революционных идей. Но и вы должны будете нам помочь. Как только узнают, что вы стали преподавателем наследника, то к вам, конечно, же обратятся интересующие нас товарищи, которые, к сожалению, настроены весьма радикально по отношению к власти. Ваша задача помимо передачи знаний наследнику, сообщать нам обо всех случаях подобного к вам обращения. Сами понимаете, вы должны искупить тот вред, который нанесли Отечеству, пускай даже неосознанно.
— Я понимаю, ваша светлость. Клянусь всеми святыми и близкими, что буду верен государству и исправлю свои ошибки делом.
— Хорошо. На этом достаточно, Константин Дмитриевич. Рад, что мы с вами нашли общий язык. Можете быть пока свободны.
В первую ночь после допроса Кавелин плохо спал и встал с восходом солнца. Обдумывая разговор с шефом жандармов, он готовился к аудиенции с супругой императора Марией Александровной. Профессор составил речь искреннюю, пламенную и как он полагал убедительную…
Когда Кавелин зашёл в Зимний дворец, то вся его заготовленная речь буквально вылетела у него из головы. Он почувствовал себя жалким и стал робко оглядывать свою шляпу и перчатки. В голове у него замелькали мысли о том как бы не споткнуться или не сделать какую-либо глупость. Однако небольшой темноватый кабинет, в котором его встретила императрица, немного успокоила нашего героя.
Разговор был долгим и без всякой определённой темы. Мария Александровна пыталась понять, что за человек новый преподаватель и можно ли ему передать на воспитание своих детей. Она хотела найти второго Жуковского. Первое впечатление в итоге о Кавелине было благосклонным. Императрица заметила, что он несколько неловок, но одновременно горяч и искренен в намерениях. Профессор, с её точки зрения, должен иметь хорошее знание предмета, а не светскость и в этом плане данный педагог её удовлетворял. Сама Мария Александровна сильно изменилась с годами. Она повзрослела и стала более уверенной в себе, правда, её большие голубые глаза смотрели все также кротко и проникновенно. Двор окружал императрицу лестью и поклонением, но она ничуть не обманывалась этим. Муж её любил, дети были рядом, — для неё семья всегда была главным, что есть в жизни. В последние годы Мария чаще посещала церковь, становясь по-настоящему православной. Недавно она родила ребёнка, которого назвали Сергеем. Мария была нежна к младенцу и с большим терпением и внимательностью следила за тем, чтобы он был вовремя накормлен и переодет. Сам ребёнок пока гугукал и смотрел голубыми, как у его матери глазами, на свет. Но всё же главное внимание Марии занимал вопрос о наследнике Николае…
Глава 15
Вторая встреча супруги императора и Кавелина была посвящена плану воспитания детей.
— Профессор, ситуация такая. Николай, которого мы зовём Никса, Саша и Володя учатся предметам: Закону Божиему, математике, истории, географии, чистописанию, русскому языку, литературе, рисованию, а также иностранным языкам — французскому, английскому и немецкому. По утрам у ребят столярное дело, а кроме того раз в неделю у них музыка, танцы и фехтование, два раза — гимнастика и верховая езда. Мальчиков по настоянию государя регулярно возят на экскурсии в музеи и на заводы.
Кавелин заметил, что Мария Александровна внимательная и любящая мать.
— Детей не стоит учить в изоляции. Необходимо давать представление о действительной жизни. Им нужно ездить по России и знакомиться со страной.
— Согласен! — неожиданно прозвучало сзади.
Кавелин обернулся и увидел государя.
Улыбающийся император смотрел на профессора и жену ласково и добродушно. Александру было уже 39 лет, и он был в расцвете своих сил.
— Рад вас, наконец, встретить, Константин Дмитриевич. Поездки по России наследнику необходимы, хотя, конечно, понятно, что настоящее положение дел ему никто не покажет.
— Дорогой, профессор полагает, что Николаю необходимо также учиться в петербургском вузе.
Александр мягко улыбаясь, отрицательно покачал головой.
— В настоящее время это небезопасно. Кроме того, университеты и журналы сейчас имеют выраженную оппозиционную направленность. Пока с этим вопросом у меня не получается разобраться. Дело было слишком запущено, и теперь прямым административным воздействием данную проблему не решишь. Я должен вас оставить, назначена встреча. Приятно было с вами встретиться, профессор.
После ухода Александра разговор продолжился. Кавелин, воодушевлённый поддержкой государя, вдруг горячо высказался.
— Эпоха революций прошла. Убеждён, что все эти учения о свободе и равенстве наполняют историю лишь кровью. Правительство же в итоге сможет путём постепенных реформ дать народу справедливость.
Профессор покидал дворец вдохновлённым. Он полагал, что, став преподавателем детей императора, повернёт Россию к её светлому будущему. Уже дома Кавелин написал письму своему коллеге и другу историку Сергею Михайловичу Соловьёву: «Дожив до сорока лет, я сознаю, что царь видит и понимает, куда должна идти страна. Скоро вы увидите, что новая система сменит старую. Она будет не так радикальна, как многие бы желали, в том числе и я, но было бы безумием не ценить того, что делается».
Интерлюдия
В декабре, в здании Купеческого клуба собрались на обед влиятельные деловые люди. Их встреча могла удивить многих людей того времени, так как пришедшие на обед господа были самых разных взглядов на общественную жизнь. Были и консерваторы во главе с Погодиным, и либералы вместе со своим виднейшим представителем Катковым, и бывшие чиновники со всем известным Дубельтом, были и просто деловые люди, например, такие как купец и бывший крупнейший откупщик Кокорев.
Главной темой их разговора стала непонятная ситуация с крепостным правом.
— Думаю, выскажу общую мысль присутствующих. Странные вещи творятся в последнее время господа, — начал Погодин.
— Ещё бы они не были странными. Император прекратил откупную систему, налоговая просто лютует, ещё эти фабричные законы, — поддержал Кокорев.
— Мы все понимаем ваше недовольство, Василий Александрович. Но тут собрались не для обсуждения отмены откупной системы. Сейчас на повестке иная проблема, — поправил течение разговора Дубельт.
— В последнее время было конфисковано огромное количество поместий. Дворяне возмущены. Я, как либерал, вроде бы должен радоваться решению крепостной проблемы, но в данном случае это не так. Давайте не будем обманываться, — среди нас нет глупых людей. Александр взял курс на уничтожение крепостного права, хотя говорит на людях совершенно обратное. Вот, к примеру, его шаг на прошлой неделе, — он вручил на торжественном
