— Ага.
— Напились, — констатировал я.
Вопрос о том, как в клуб проникли несовершеннолетние, оставлю за скобками. Это Россия, детка. Многие вещи продаются и покупаются.
— Было, — вздохнул Сыроежкин. — Не знаю, как это получилось… Катя увидела, что я с Сашей целуюсь… Ну… и трогаю ее… в разных местах…
— Саша, — задумчиво повторил я. — Не пугай меня, дружище.
— Это девушка! — вспыхнул Сыроежкин.
— Шучу я. Значит, натворил ты лишнего, и она тебя бросила.
— Вроде того.
— Мириться пробовал? Подарки дарить, прощение просить?
— Пробовал. Не работает.
Дверь санузла сдвинулась в сторону, выпуская Арину. Девушка облачилась в белый халат. Мокрые волосы Арина вытирала полотенцем, поэтому не сразу заметила Сыроежкина.
— О, ты в магазин собрался?
Ума не приложу, как женщины просекают подобные вещи.
— Да.
— Я с тобой.
Сыроежкин вздохнул:
— Только быстро, ладно?
Арина зашлепала мокрыми ногами по ламинату, оставляя прозрачные следы.
— Быстро, — пояснил я, — это без фена.
— Хорошо! — рассмеялась телохранительница. — Я поняла.
Через десять минут я остался в одиночестве.
Это мой шанс.
Устраиваюсь в кресле поудобнее, закрываю глаза и врубаю «телезрение». Настраиваюсь на остаточный ментальный след Патриарха Мефодия. Рэйден научил меня этому приему, чтобы вычислять людей, о местоположении которых я ничего не знаю. Каждое мыслящее существо оставляет тонкую линию из обрывков мыслей, образов, воспоминаний. Отслеживаются такие линии далеко не каждым одаренным. Техника очень сложная, доступна она либо корректировщикам, либо представителям родов с выраженной телепатической специализацией. Ну, а церковники применяют артефакты. Так они и вычислили меня в Урге. Когда выставляется блокировка, вы мешаете проникновению в свой разум, но от остаточного следа избавиться не можете.
Мефодий тоже не смог.
Я метнулся по лучу, набирая ускорение.
А вы думали, я собираюсь бесконечно прятаться от свихнувшегося церковника? Рано или поздно Мефодий нагадит моим друзьям или доберется до меня. Жить в страхе, озираясь на собственную тень… Это не мой путь.
Реальность смазывается от движения…
Честно говоря, я был уверен, что Мефодий сел в частный дирижабль и умчался куда-нибудь на Мальту. Ан нет. След привел меня к воротам Храма Преподобного Феофила в Воронеже. Похоже, мой оппонент любит совмещать приятное с полезным. Всё надо успеть. И мерзкому вселенцу поугрожать, и с инспекцией в дочерний филиал наведаться. Денежки любят счет. Кстати, рядом с Храмом Феофила есть мужской монастырь, в котором тренируются послушники и монахи. К настоятелю этого монастыря и пожаловало с визитом Наше Святейшество.
Я пулей промчался через монастырское подворье и оказался в непосредственной близости от игуменского корпуса. Здесь, если верить схеме, которую я добыл с помощью «цифрокора», проживает клирик Сергий, к которому и приехала моя жертва. А вот и машина. Серебристый «Руссо-Балт» припаркован у каменной стены, в нескольких десятках шагов от игуменского корпуса.
След привел меня на второй этаж.
Я попытался проникнуть внутрь апартаментов клирика и был отброшен неведомой силой. Артефакты, чтоб их. Ладно, я к этому готов. Есть одно чудесное умение, практикуемое адептами огня. Зовется «выжиганием». Суть в том, чтобы воздействовать на тонкую артефакторную электронику и необратимо выводить ее из строя. Способность используется Магистрами, и то не всеми. А почему? Взвеси требуется нереальное количество. Целый вагон. «Выжигание» палит только вставки с защитными характеристиками низкого уровня, зато справляется с любыми датчиками и стопорами вне зависимости от их назначения. Против амулетов, веригов и крестоформ не работает.
Активирую «выжигание», встраивая его в «причины и следствия». Иными словами, делаю невозможное возможным — применяю огненную технику на большой дистанции в связке с коррекцией реальности. Заполняю комбинацию эфиром, и спускаю псов войны с цепи.
Астральный план озаряется яркой вспышкой.
По всему периметру корпуса змеятся молнии, загораются голубые светлячки. Кое-где из кладки выбивается штукатурка. Одновременно во все стороны выстреливают фонтанчики пыли.
Я слышу хлопок.
Представьте обычное здание, ощетинившееся полупрозрачными иглами. Или ежа-мутанта, выдвинувшего из себя колючки. И вот эти шипы пробивают скромную обитель клирика Сергия насквозь.
Сила, сдержавшая меня при первом подлете, отступает.
Вкачиваю в комбинированную технику еще больше эфира и начисто сметаю внутреннюю артефакторику. Миг — и я нахожусь в рабочем кабинете игумена. Вижу изысканную итальянскую мебель, потухший камин, видеостену с частично работающими секторами наблюдения. Два широких окна, плотные шторы, картины на стенах, стеллажи с книгами и старинными манускриптами. Церковники сидят в глубоких кожаных креслах, пьют коньяк и ведут неспешную беседу. Между ними развернут голографический экран с таблицами отчетов.
Клирик чует неладное.
Вскакивает, поочередно касаясь медальона на шее и двух точек в области правой ключицы. Это мужчина преклонного возраста с длинной седеющей бородой и серыми волосами, собранными в пучок на затылке. Коса достигает плеч настоятеля.
Начинают светиться вериги.
Тонкая паутина магических вставок, имплантированных под кожу фанатика. Губы настоятеля шевелятся — он читает «боевую молитву». Не просто молитву, а «Перст указующий». Эта хрень позволяет выявлять корректировщиков любого ранга, вне зависимости от примененных навыков. Крепость молитвы зависит от опыта настоятеля, а передо мной не хрен собачий, а продвинутый Блюститель.
Шарахаю по игумену «мёрфологией».
Начинается тотальное невезение. Выученные слова забываются, в текст проникают иностранные заимствования. Дорубив, что творится полная дичь, клирик прикасается к амулету Баланса на груди, произносит какую-то абракадабру на старославянском и разваливает все мои вероятности в прах.
Не хочешь по-хорошему…
Бью чакрой в диагональ и раскраиваю мужика надвое. Он, конечно, ни в чем не виноват. Просто оказался не там, где нужно. И общается не с теми людьми.
Аминь.
Патриарх сидит на прежнем месте. Не шелохнувшись. Глаза закатились, словно в эпилептическом припадке. Я не сразу понимаю, что ублюдок меня видит. На астральном плане.
Тело Мефодия окутывается непонятным свечением.
Да пошел ты.
Я перемещаюсь в изнаночную подкладку мира, запускаю «чистый лист» и начинаю стирать церковника. Невидимые пальцы вытаскивают по кирпичику из патриаршего тела, распускают узор личности, раскладывают на атомы организм…
