необходимости в закадычных друзьях. Для поддержания мужского духа, был круг для общения. Да и с коллегами порой говорил не только о работе. Были, конечно, друзья детства и старые товарищи, которые в трудную минуту всегда помогут. Но в душевных томлениях я был достаточно самодостаточным. Без проблем, мог бы и сейчас остаться одиночкой. Но контакт с Петром стал столь органичным и толковым. Даже, точнее, определил меня естественным дополнением в эстетствующих мистических приключениях.
Неожиданно для себя, я понял, почему душа стала готовой быть открытой для Петра. Нет, я не признал в нем старшего, как у бандитов, не осознал частью его структуры. Просто решил, что буду действовать с ним не просто как товарищ по интересам, а как настоящий друг, как старого ветерана фаланги – триария. Боевого побратима. То есть свои личные интересы при общих проблемах, теперь у меня будут не на первом месте.
Главное – он теперь относится к третьей категории для секретов. Это когда одной проблемой делишься с семьей, второй с коллегой, а третьей – с другом. И, тогда ты все проблемы обсудил, может, даже получил поддержку, но никто не знает тебя полностью.
Наверное, моя душа приняла Петра еще и потому, что тумаки жилистому возомнившему о себе мужичку, оказались, помимо воспитания хама, еще и некоторым моим освобождением от старого стреса. Дело в том, что внешне и манерой поведения поверженный Петром агрессивный мужик был очень похож на одного очень нехорошего человека, с которым мне довелось пообщаться в юности.
В то время я подрабатывал в небольшой фирме. Хотя я и не пил, но на вечеринках коллег бывал не редко. Одним пятничным вечерком, после горячительного, прозвучала странная фраза от одного из водителей: – Ты уверен, что будешь верен коллективу, когда мы поедем на рыбалку. А вдруг, мы кого-нибудь убьем, ты останешься на нашей стороне? (перевод с матерного мой)
Народ тогда был достаточно одурманен алкоголем, но я-то был как всегда трезв. И эта фраза меня поразила как обухом по голове.
– И что, приходилось кого-нибудь убивать? – я поинтересовался чуть попозже у водителя.
– Кто его знает, – самодовольно ухмыльнулся тот. – бывало, били подолгу. И уезжали, а лох не шевелился.
– За что, хоть, били?
– А нечего всяким козлам возле нас ходить. – и нагло похлопал меня по плечу.
В животе забурлил ледяной холод. Я ощутил рядом живое проявление худших образов, какие можно представить. Убивать плохо, но бессмысленно, совсем недопустимо.
Решил я его проучить. Сделать отметину на лице, чтобы всю жизнь он не мог забыть, что боль – это плохо. Но не успел. Было сокращение, водителя уволили. Сказали, тот уехал на заработки в Среднюю Азию.
Но неожиданную и бессмысленную опасность от бывшего гегемона, после этого, я не исключал никогда больше.
– Забавно ты пританцовываешь, – заметил Петр. – напоминает манеру танцев веселящихся хасидов.
– Неожиданно. До сей минуты, был уверен, что имитирую скоморошью удаль и дурь одновременно.
– А ты присмотрись к весельям иудейским. Среди всякого там можно найти очень интересное в танцах.
– Ты спец по хореографии? – удивился я.
– Скорее по очень узкому разделу. – ухмыльнулся Петр. – Все те ведьмы, с которыми мне довелось пообщаться по-доброму, очень любили потанцевать. И, увлекшись этим задорным делом, нередко показывали очень любопытное.
– Интересно.
– Я про то, что выходит из рамок хороводов и синхронных притопываний с одинаковыми жестами, и это не только про ежегодные пританцовывания от аниматоров на курортах. Очень такое дело смахивает на коллективно-ритуальных танцев. К особенным не отношу и те виляния бедрами и имитации страсти особенно под латиноамериканскую музыку, которые призваны служить целям соблазнять завораживающими жестами.
Я говорю о таком плясе, который вводит в особое настроение. Где легче настраиваться на окружающие потоки, потому что голова и гениталии перестают отвлекать. И разгоряченные девахи, способные ведать неведомое, позволяют себе показать этот настрой в веселой компании.
Я ощутил, что к своим скоморошьим танцам могу кое-что добавить. И реально заинтересовался этой темой, но время чуток подвинуло планы, мы приехали к цели и пришлось разговор отложить. Да и ладно.
Запах женщины
Двоюродный брат Петра, кадровый офицер вместе со своими побратимами погиб в одном из локальных конфликтов. На войне такое бывает. Почтили память и его и достойных коллег. Но совсем недавно у Петра неожиданно объявилась очень странная знакомая, которая стала утверждать, что группа пострадала не от просчета командования или удачи врагов. То, якобы, было спланированное предательство человека, которому они доверяли. Притом он был для них и образцом чести и опыта.
Но как же разобраться в таком деле. Или враги подставляют бывшего командира, или у него, все же, гниль взяла верх над честью.
Выглядело объявление необычно. На полусветской тусовке Петр мирно помалкивал рядом с богато одетыми дамами. Неожиданно к ним подошли еще две. Новенькие, но приодеты под стать остальным женам нуворишей.
– Не Вы ли, Петр Алексеевич, у которого родственника предал командир и вскорости стал генералом? – совершенно неожиданно уточнила одна из них.
Это вывело из равновесия Петра. Фамилию он при знакомстве не называл. Тезок у него немало. Но столь неожиданный вопрос, притом, возможно в точку, буквально потряс. Не медля, он отошел и связался с женой двоюродного брата. Да, бывший командир погибшего родственника стал генералом. Значит кое-что сходится. Вернувшись в зал, той дамы уже на месте не оказалось. Остальные указали в сторону дверей – мол, кавалер ее забрал.
Немного расспрашивал про нее. Но никто толком о ней не знал. Из приезжих, с кем-то вела бизнес, но конкретно узнать не удалось.
Теперь у Петра оставался я, как последняя надежда. Даму найти очень нужно.
Раньше были попытки узнать причины гибели группы. Что-то неестественное было. На войне люди гибнут. Но случайности случаются очень редко.
Попытки поднять дело через знакомых офицеров из спецслужб ничего не дало. Семья приняла потерю как неизбежную боевую потерю. Повода предъявлять претензии или обвинять в предательстве не было. Горько, но смирились.
И через столько лет, неожиданная фраза всколыхнула проблему.
Принял это я со всей серьезностью. Не в первый раз искал кого-то без имени и фото. Я встрепенулся, хитро заулыбался и стал выкаблучиваться в стиле веселого раввина. Настрой был интересным, но непривычным. Нора для серфа не появлялась. Попрыгал как девчонка во дворе. Попритопывал. Заметил краем глаза удивленное разглядывание моего шаманского камлания Петром. И, вот, голубоватый свод проявляется при взгляде краем глаза. Появилась моя толстая путеводная нить.
Все-таки что-то от Мухтара или Бобика у меня появилось. Я учуял
