что мы далеко и что никто помешать не может, всё-таки позволил себе расслабиться и, поспешно обняв меня, взял то, что хотел взять уже на протяжении пяти лет. Он слишком нервничал и переживал по одному ему известному поводу, что происходящее напоминало скорее пробный старт, чем приятный длительный перелёт.
Немного успокоившись, мы, наконец-то, смогли поговорить, и я рассказала ему всё, что произошло в моей жизни за последнее время. Он слушал внимательно, не перебивал, не вставлял никаких комментариев – он просто был рядом и стал свидетелем моего рассказа. Закончив, я почувствовала какую-то пустоту внутри себя, как-будто только что огромная тележка, доверху наполненная тяжеленными камнями, выехала за мою территорию и, несясь под откос, свалилась в какой-то очень глубокий овраг, похоронив себя под толстым слоем пыли.
48
Следующие дни были наполнены спокойствием, тихой радостью и удивительной природой Алтая, которая даже после масштабного захвата своих территорий человеческими полчищами, сохраняла свою красоту и первозданный смысл.
В нашем распоряжении оказался старенький катамаран, который хоть и выглядел не совсем крепким, но в деле оказался прочным и надёжным. Заняв свои сиденья и посадив Машу на одну из его длинных толстых лап, мы отъезжали от берега и, шелестя по верхушкам огромных водорослей, направлялись туда, где находился полюбившийся нам пляж. Загорая, собирая хворост для костра и щёлкая кедровые орешки, мы проводили там большую часть своего времени.
Как-то раз, приехав на пляж, мы увидели огромную грозовую тучу, выползшую из-за горной вершины, расположенной на противоположной стороне озера. Зная переменчивость здешней погоды, мы решили вернуться домой, пока не стало поздно. Маша, уже успевшая расположиться на берегу со всеми своими ведёрками, формочками и лопатками, явно не хотела никуда уезжать. Мы поспешно загрузились вновь на своё плавсредство и, отъехав от берега, поняли что опоздали.
Упругие ливневые потоки появились мгновенно, подул сильный ветер и по озеру пошли небольшие волны. Маша, как будто бы поняв почему её так грубо оборвали на самом интересном месте, тут же залезла ко мне на руки. Мы решили, что нужно вернуться к берегу, а там мы с ней пойдём пешком, а Саша доставит катамаран на место. Высадив нас на берегу, он двинулся дальше, а мы, поднявшись в горку и найдя какую-то тропинку, пошли по ней – направление казалось верным. Сидя у меня на руках, Маша не очень-то переживала, что её сверху поливает непонятно откуда взявшаяся вода. Она смотрела на меня, а я всем своим видом выражала полную уверенность, что всё замечательно и что мы, можно сказать, специально вышли прогуляться под дождём. Пройдя какое-то время по лесу, мы вышли на дорогу и вдалеке увидели свой коттедж. Добравшись до места и умывшись, мы переоделись и отправились пить чай на веранду. Немного погодя к нам присоединился Саша.
Этот понятный и спокойный период моей жизни показал мне такую её сторону, которую я прежде не видела и, тут же решив для себя, что уж это-то точно любовь, я не замедлила сказать об этом своему спутнику. Его реакция была немного странной – он вдруг замкнулся в себе, стал каким-то напряжённым, в его глазах можно было увидеть всё, что угодно, но только не радость. Я не придала этому большого значения, решив, что ему просто нужно время, чтобы привыкнуть к этому нечаянно свалившемуся на его голову счастью.
49
Вернувшись в город, я не замедлила сообщить об этом моему юному другу. Он был очень рад, и мы назначили время для встречи, которая состоялась на следующий же день, но правда в его обеденный перерыв, то есть у нас было максимум часа два. Встретившись в центре города, мы тут же сели на лавочку – возобновив свои тренировки в тренажёрном зале, он пожаловался на сильную мышечную боль в ногах.
– Р-р-р-р-р-р, – я услышала над своим ухом его голос, мы сидели, обнявшись, и молчали.
Улыбнувшись, я поинтересовалась, что это означает, он ответил:
– Я рычу только в двух случаях: когда я разозлён или когда возбуждён.
– Надеюсь, разозлить я тебя пока не успела.
– Не успела…, я думал, что со мной такого уже не случится, я уже привык играть в любовь, в чувства, в отношения, чтобы тогда, когда они подходят к концу, не было сильно больно, а тут я даже подумать ни о чём не успел…
Я молча улыбалась. Он замечательно выглядел: те же светлые туфли, светлые брюки, белая рубашка в тонкую разноцветную полоску и светло-серая ветровка. Хорошо одетый мужчина всегда приятен, мне же особое удовольствие доставляли светлые, нежные тона его одежды, что в сочетании с его белокурой короткой стрижкой и голубыми глазами приятно меня радовало.
Немного посидев, мы зашли в кафе, но вскоре были вынуждены расстаться.
После этого мы стали встречаться один или два раза в неделю, но я неизменно ближе к вечеру уходила, оставляя его изнемогать от собственного желания – о Маше он ничего не знал. Он ни разу не спросил, куда я ухожу и почему не могу с ним остаться, он лишь говорил, как сильно не хочет меня отпускать и как сложно ему будет дождаться нашей следующей встречи.
Каждый раз уходя, я понимала, что долго так продолжаться не может, но подходящего момента почему-то не возникало, и я решала подождать.
Однажды встретившись, мы пешком дошли до дома моих родителей, и я попросила его подождать немного около подъезда, а сама поднялась за Машей. Выйдя вместе с ней, мы втроём пошли на остановку. Его поведение никак не изменилось, выражение глаз оставалось прежним – спокойным и любящим. Выйдя из автобуса и проводив нас, он понял, что пора исчезать и, сказав на прощание: «Спасибо тебе», ушёл.
В следующие выходные мы уехали с ним в ближайший к городу санаторий. Едва переступив порог номера, мы оказались в постели, где собственно и провели почти сутки, время от времени выходя то поесть, то немного прогуляться.
Он оказался обычным любовником – ничего особенно приятного, но и ничего отталкивающего, он хорошо целовался, но в сексе давал ровно столько, чтобы ему что-нибудь дали взамен. Я не придала этому большого значения, потому как в то время была похожа на рыбёшку, которая заглотила сразу три крючка и ждала, что же будет дальше: то ли мне удастся с них сорваться и поплыть своим путём, то ли меня вытащат из воды, и я начну задыхаться в
