Полная грудастая женщина окинула меня удивленным взглядом:
— Дойдешь до конца улицы, пройдешь по Слесарной, свернешь в Разбойничий переулок, выйдешь на улицу Цветочниц, потом.
Я слушала и усиленно пыталась запомнить, куда меня посылают, но поняла только то, что посылают далеко и надолго.
— Спасибо, — вздохнула и посмотрела вперед тоскливым взглядом.
— А зачем тебе на рынок? — увидев мою растерянность, поинтересовалась женщина. — Туда утром ходить нужно. Сейчас только лавки ремесленников открыты и трактиры.
— Хотела там узнать насчет жилья. Только сегодня в город приехала, а в трактирах цены ломят такие, что скоро на улице ночевать придется.
— Это да, — женщина задумалась и, прищурившись, оглядела меня. — А ты одна или с тобой еще кто?
— С дочкой.
Она досадливо поморщилась.
— Нет, с ребенком не возьму. Ты вот что: утром на рынок приходи. Спроси там старую Берту. Эта карга всегда обо всем в курсе. Может, подскажет, у кого можно комнату снять.
Поблагодарив женщину за совет, я решила вернуться к Лее.
Возвращалась мимо дома бабки почти бегом, но, не выдержав, все же обернулась и встретилась взглядом с внучком, который подпирал косяк двери и, прищурившись, смотрел мне вслед. Меня непроизвольно передернуло, и я поспешила скрыться за углом.
Найти рынок оказалось очень просто. Мы с Леей просто шли за горожанками, в руках которых были большие пустые корзины. Я выселилась из трактира и тоже несла свой скарб. Если сегодня не найду жилье, лучше остановлюсь в другом трактире на ночь — слишком мне не понравился взгляд злополучного внучка, а потом — ненавязчивые расспросы Лайзы. Ну их.
Люди к рынку стекались, словно ручейки в озеро. Поначалу я растерялась — успела отвыкнуть от толчеи. Последний раз столько народу в одном месте видела только в своем мире.
— Овощи! Свежие овощи!
— Молоко, сыр, масло! Налетай! Все свежайшее!
— Горшки! Крепкие горшки с рунами!
Кругом галдели и зазывали на все лады. Справившись с растерянностью, я посильнее сжала ладошку Леи и направилась к ближайшим торговым рядам, чтобы спросить некую Берту, которую мне посоветовала горожанка.
— Света в ваш дом! — обратилась я к торговке овощами.
— Ага, света! Смотри, какая морковочка! Ни у кого в этом году такого урожая не было, как у меня!
Да-да, морковка хороша...
— А лук? Смотри, какой лучок!
— Замечательный лук! Только я о другом спросить хотела.
— О другом? Свеклу, что ли, хочешь? Так вот она родимая. Смотри, какая красавица!
— Да нет же! Мне Берта нужна! Подскажите, где я могу ее найти?
— Берта? Какая Берта? А! Так зачем тебе эта неряха! У Кривой Берты и морковь меньше, а свекла горькая, не то что моя!
— Нет-нет, мне нужна старая Берта! — вспомнила я, как мне назвали женщину.
— Тю! Да зачем тебе эта карга? Лучше посмотри на мой топинамбур!
— Я жилье ищу.
— А! — тут же потеряла ко мне торговка интерес и махнула рукой. — Там она, ближе к концу ряда, — и снова заорала: — овощи! Свежие овощи!
Старушка и правда нашлась в конце ряда. И это у нее мне нужно спрашивать насчет жилья? Я огляделась. Больше в конце ряда никаких старушек видно не было.
Глядя на нее, сразу становилось понятно, почему она получила такое прозвище. Женщина выглядела очень старой: лицо — словно ссохшийся изюм, темное и изборожденное глубокими морщинами; глаза подернуты пленкой катаракты; из-под засаленного чепца свисали сосульками седые волосы.
— Света в ваш дом, — неуверенно обратилась я к ней.
— И тебе не хворать, девонька, — сощурилась она, пытаясь получше меня разглядеть. — Чего тебе понадобилось от Старой Берты?
— Мне сказали, что вы можете помочь с жильем, — тихо ответила я, решив, что горожанка надо мной подшутила, отправив к Берте.
— Ребенок твой? — кивнула на Лею, которая с опаской жалась к моей ноге.
— Мой, — погладила малышку по голове.
— А мужик твой где? — продолжала допытываться она.
— Вдова я.
— Ага, значит, вдова с дитем, да еще в тягости, — бесцеремонно заключила она, а я вспыхнула — она первая вот так сходу заметила мою беременность. Животик-то все еще был небольшим, а отрезное от груди платье отлично скрывало округлость. — Работа хоть у тебя есть? На что жить собралась?
Ну, это уже ни в какие ворота не лезет!
— Найду! А мои деньги — не ваша печаль.
Я собралась уходить. К чему мне это допрос?
— Ты не ершись, — остановила меня старуха. — Я должна знать, на что ты согласна и что из себя представляешь. Ты не смотри, что сижу тут одна. К Старой Берте многие за советом и помощью приходят. А я все запоминаю, и ежели кто обращается — всегда направлю куда нужно. За деньгу малую Старая Берта всем поможет, всем подскажет.
Неплохая такая доска объявлений получается. Действительно, если народ здесь не особенно грамотный, то как написать и разместить свое объявление? А тут вот такая Берта сидит и вместо такой доски объявлений работает.
— Спать ни с кем не буду! — заявила, вспомнив вчерашний инцидент, и старуха каркающе рассмеялась.
— Не в твоем случае перебирать предложения, — наконец, сказала она. — Но есть у меня для тебя кое-что. Если хозяйке понравишься, может, и сговоритесь, — и протянула руку, явно чего-то ожидая.
Я опомнилась.
— Сколько?
— Три ниса с тебя хватит. — Я протянула старухе медяки. Если она и правда поможет найти жилье, то не жалко. — Если заселишься, принесешь еще столько же, — постановила она и махнула рукой, будто подзывая кого-то из-за спины.
Через несколько мгновений рядом с ней и правда нарисовался мальчишка лет десяти с фингалом под глазом.
— Жерик, проводи их к госпоже Ловель, той, к которой вчера внука привезли. — Мальчишка скривился и потрогал пальцами синяк — явно с тем самым внуком не поладил.
— И не задирайся ни с кем по дороге! Увижу еще один подбитый глаз — на ужин можешь не приходить! — сварливо закончила она.
Нахмурившись, парнишка повел нас прочь с рынка. А я подумала, что если нам не повезет договориться с этой госпожой Лавелье, то за очередной адрес снова придется платить три монеты. Г де же их столько набраться, этих монет?
Жерик поначалу хмурился, но скоро повеселел и, засунув руки в карманы и насвистывая под нос, шел в нескольких шагах впереди. Лея, судорожно сжимавшая мою руку на рынке, заметно расслабилась, и я поняла, что большие скопления народа ей не нравятся.
— Ну, ты чего? Испугалась на рынке? — тихонько спросила я ее.
