мне хочется.
В ответ отец издает удивленный звук.
— И что? Никакого протеста? — уточняет.
— Извините, мне, действительно, предстоит сделать еще очень много дел, чтобы успеть лечь спать вовремя. Я передам Лорсанову, что вы звонили. Спокойной ночи, папа.
Выслушиваю ответное прощание и отключаюсь, едва не рухнув на асфальт от усталости. Казалось, разговор выпил из меня все силы. Не перестаралась ли я с изображением покорности?!
Придется плестись обратно в больницу. Меня запускают, конечно же.
Я выбираю диванчик, который с вида кажется помягче. Но потом всю ночь мучаюсь, меняя положения одно за другим, перебираюсь с кресла на диван и обратно! Это пыточные инструменты какие-то.
Еще больше невзлюбить больницы, кажется, уже нельзя, но у меня получается!
Я устала. Ночь кажется бесконечной. Я никогда не усну. Измучилась, что просто нет сил даже поплакать.
Но все же я как-то засыпаю.
Утром меня будят. КТо-то трясет за плечо.
Вскакиваю, продирая глаза.
— Камилла? — звучит удивленное. — Вы здесь? Были в больнице все это время?
Передо мной стоит довольно бодрый Сулим.
Я с трудом соскребаю себя с дивана в коридоре. До операционного отделения один коридор и поворот налево. Но этот диван показался мне самым удобным из всех. Или мне так просто кажется, и я очень сильно устала.
— Да. Я была здесь. Как Лорсанов?
— Сейчас он в реанимации.
Глава 19
Камилла
После этих слов Сулима сердце в моей грудной клетке стынет, а на глаза наворачиваются слезы непрошенные. Прижав руки к груди, спрашиваю, не узнавая свой голос:
— Все настолько плохо?
— Плохо? — Сулим трет глаза, сняв очки, и присаживается рядом. — Нет, совсем наоборот. Ничего дурного нет. Операция прошла успешно. Честно говоря, я думал, что вам сообщили. Я просил персонал передать вам, если вы еще в больнице.
— Я выходила ненадолго. Может быть, именно в это время меня искали и не нашли?!
— Операция прошла успешно! — чуть ли не по слогам объясняет Сулим.
— Тогда зачем реанимация?
— Это стандартная практика. После сложных операций больные находятся в палате сутки или около того. Иногда до стабилизации состояния. Сегодня Лорсанова должны перевести в специальную палату. Ближе к вечеру. Завтра, если все пройдет гладко, вы сможете его увидеть.
— Еще целые сутки ждать! — охаю я.
— Вы всю ночь провели на диванчике? — спрашивает с сочувствием, смотрит на часы. — Мои сутки дежурства закончилось. Давайте я угощу вас завтраком? — предлагает он. — Еще рано, но я знаю несколько кафе, которые уже открыты в это время. Там вкусные завтраки. Заявляю это, как опытный холостяк, который не умеет и не любит готовить.
— А я люблю. Готовлю вкусно. Только Лорсанов этого не оценил.
Последнее предложение я добавляю, буркнув себе под нос едва слышно, но Сулим обладает хорошим слухом. Мужчина, услышав мои слова, улыбается в тот же миг, заявив с удивлением:
— Быть такого не может! Довлатов вообще не избалован женским вниманием.
— Да неужели? — фыркаю я.
— Я немного не о том, о чем вы могли подумать, — добавляет мягко. — Подождите меня пять минут, я скоро вернусь.
Пока Сулим переодевается, я кое-как привожу себя в порядок в туалете.
Зеркало показывает, что я выгляжу уставшей, но заново собранные волосы, почищенные зубы и умытое лицо придают мне немного сил и уверенности в себе.
***
До кафе пешком не добраться, придется проехаться минут десять, предупредил меня Сулим.
Я настолько вымоталась, что не стала настаивать на пешей прогулке и с наслаждением расположилась на переднем сиденье седана, отклонив его назад.
— Надо было подумать о том, что вы останетесь, — замечает Сулим, нахмурившись, словно винит себя за неудобства, которые я сама себе причинила, переночевав в больнице. — Медсестра, видимо, вас не нашла, а я слишком был занят работой.
— Ничего страшного. Главное, что все прошло успешно. Успешно же, да? Лорсанов будет ходить, бегать? Заниматься всем, чем ему нравится? — засыпаю вопросами.
— Будет. Но не сразу. Ему придется беречь себя первое время. С этим могут быть сложности? — уточняет Сулим.
— Вы спрашиваете у меня?
— У вас.
— Вы больше меня знаете своего друга. Скажите лучше вы мне, будут ли с этим сложности?
— Я все гадаю, какие отношения вас связывают, — прочищает горло Сулим. — Не хочу показаться бестактным, но…
— Я невеста Довлата Лорсанова, — отрезаю. — Вы сказали, что Довлат не избалован женским вниманием. Что вы имели в виду?
— Не знаю. Вы же его невеста. Вот и скажите мне…
Ах, так! С возмущением смотрю на мужчину.
Вспыхиваю от раздражения, но потом понимаю, что так мало чего добиться можно.
Разумеется, он тоже очень взрослый, состоявшийся, себе на уме.
Я же просто глупая девчонка в их глазах, возомнившая о себе слишком многое.
Мы молчим до кафе.
— Спасибо. Дальше я сама. Вызову такси…
“Куда-нибудь” — добавляю мысленно.
Вытаскиваю телефон — разрядился!
Вот растяпа… Взяла же с собой зарядное устройство, но забыла им воспользоваться.
— Кажется, поездка на такси откладывается. Давайте позавтракаем, Камилла. Я не кусаюсь и не хочу причинить вам вреда. Просто сильно переживаю за друга. Должен же хоть кто-то переживать за него по-настоящему, даже если ему самому это не очень надо.
Слова Сулима заставляют меня задуматься. Я без ерничества выбираю завтрак, приступаю к нему немедленно. До этого момента я даже не отдавала себе отчет в том, как сильно проголодалась.
Осушив большую чашку латте с ванильным сиропом, я чувствую, как по телу струится блаженное тепло и приятные ощущения. Легкая ленца с желанием прилечь на мягкую кровать, поспать немного…
— Вам нужно отдохнуть, — замечает Сулим.
— Вы не договорили о Довлате.
— Вы тоже много мне не сообщили. Я не слышал о вашей помолвке. Может статься, что вообще никакой помолвки не было?
— Но вы же поверили мне на слово! Разрешили в документах расписаться.
— Мне подвернулась возможность помочь другу, я ее использовал, — заявляет мужчина. — Я не слышал, чтобы Довлат брал себе невесту и вообще не думал, что он решится жениться снова. Слишком глубоко он переживал трагическую гибель жены. Все эти слухи тоже задевают за живое. Хотя он не подает виду, конечно. Может быть, вы и не невеста, а просто его… девушка?
— Я голодна, хочу есть. И буду есть. Можете
