Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
class="p1">Собственно слово «посетителей» было густо перечеркнуто чёрным маркером, а ниже красовалась надпись: «последних из нас».
Дальше каждая страница была исписана разными ручками и почерками:
"Меня зовут Ричард Стронг, 53 года, вдовец, на момент Внедрения занимал должность мэра города. С этой тупой работой я старался справляться как мог в реалиях конца света. Я не понимал, что моя работа заключается не в том, чтобы что-то делать правильно. Баранам главное, что есть вожак и у него есть план. Не важно, насколько плох этот план, главное, что все под контролем. Но я был просто куклой, манекеном, выставленным на всеобщее обозрение, чтобы люди смотрели и успокаивались просто от мысли, что манекен есть и он на своем месте. В застенке я оказался потому, что я это понял. Моим Смотрителем была моя дочь Амелия Стронг. Она погибла при взрыве самолета пять лет назад. В этом теракте был виноват я, я, я один, да, я признаю. Но самое страшное не это. Самое страшное – я заранее знал про то, что Амелия будет лететь в том самолете. Но если бы я его не взорвал, никто бы меня не переизбрал. И я выбрал второе, да, я выбрал, потому что я хотел перестать быть этой грёбанной марионеткой, которую дергают за ниточки все, кому не лень, я хотел чего-то стоить сам по себе, на самом деле. Я отказывался понимать, что никто и ничто в этом дерьмовом мире не стоит и одного волоска на светлой головке моей милой Амелии…»
– на этом запись обрывалась.
«…имени у меня нет – Смотритель забрал. И детей. Всех моих детей. Даже Нэйта, а ему было только два месяца. Я подумала, может, они хотя бы здесь? Не может же быть, чтобы их не было нигде. Смотритель сказал, что если я не перестану, он заберёт мои глаза, а потом уши, как забрал язык, заберёт и больше не отдаст, как и детей, как и меня саму, меня, заберёт и не отдаст, никому, даже детям, даже мне…»
«Моё имя не имеет значения. Самое важное быть честным с самой собой. Не иметь секретов. Секреты не защищают, а убивают. От всевидящего Смотрителя всё равно ничего не утаишь. Рано или поздно придётся взглянуть ему в глаза…»
«Меня в этом городе называли Фелис Блок, а мое настоящее имя – не вашего ума дело. Я была той, кого принято называть «ночная бабочка» или «ночная фея», чаще – просто фея. И, пошли вы все, я любила свою работу, нисколько её не стыдилась, даже гордилась ей. Пока не наступил конец света и проклятые всемогущие пришельцы, чертовы Смотрители, или кто они там есть, не обрушились на наши головы и не повесили гигантский замок на моё рабочее место. Причём запрещено мне не только работать, но и… отдыхать тоже. И проблема не в деньгах, кому они нынче нужны… я и не подозревала, насколько мне ЭТО необходимо. Я начала сходить с ума. Люди перестали меня замечать. У меня начались боли там, внизу. Меня поглотили жуткая тоска и депрессия. Я попыталась прыгнуть с крыши, но Смотритель (черта с два скажу, чей облик он принял) меня остановил, сказав, что это мой последний шанс. Затем люди (а может, и не люди, не знаю, они не представились) в чёрных костюмах и масках привезли меня сюда, что дальше будет, не знаю…»
«Мое имя тётушка Энни, по крайней мере так зовут меня все вокруг последние лет пятнадцать. Я спросила ту девочку, которую, кроме меня, больше никто не видит, я спросила её, для чего вы пришли и забираете то, что нам дороже всего? Для чего, говорю, ты забрала моих бедных кошечек? Ведь кроме них, у меня в этом мире никого не осталось. Ведь людей вы тоже забрали. Вам, говорю, нравится смотреть на наши слёзы? Она говорит, что нет, дело не в этом. Я спросила, а в чём тогда? Вместо ответа она отправила меня сюда…»
И дальше всё в таком духе. Сотни страниц, сотни трагедий, сотни сломленных душ. Сальвия листала журнал не особо внимательно после первых нескольких историй, но ближе к середине её внимание приковало одно слово и словосочетания с ним, встречающееся в записях всё чаще.
Последние. Последние из нас. Оставшиеся. Одни.
«…мы остались одни, совсем. Кого мы пытаемся обмануть? Этот забор нас не спасёт. Ничто не спасёт…»
В некоторых случаях писавший свою исповедь ставил дату. И тот, кто рассказывал, что они остались в мире одни, писал эти строки четыре месяца назад. Но тогда людей ещё было много…
– Этого не может быть, – сказала вслух Сальвия дрожащим голосом и стала лихорадочно листать журнал в поисках датированных записей. Все сходилось. Последняя запись в журнале была сделана шесть месяцев назад. И в ней также говорилось, что в мире не осталось никого. Согласно этим записям, многие люди добровольно пришли сюда, гонимые страхом и отчаянием, они надеялись укрыться от конца света за высоким забором с колючей проволокой. Но на памяти Сальвии в то время города ещё были полны людей… и тут наконец её осенило, да так, что она плюхнулась на грязный пол.
– Параллельные миры, значит… – прошептала она и какое-то время сидела, словно отключившись.
«Ну, допустим, параллельные, ну и что? Чему тут удивляться уже, в самом деле?» – философски заключила она, поднялась, стряхнула с одежды пыль и направилась вглубь библиотеки в поисках отдела научной фантастики. Всё же задание никто не отменял. Найти последнюю главу книги. Найти огромную многорукую сосну. Сальвия чувствовала, что эти задания для неё станут последними. Её переполняло чувство торжественной волнительной решимости, словно она последний оставшийся в живых солдат, или скорее последний выживший член экспедиции, направляющейся туда, где не ступала нога человека. И Сальвия как единственный свидетель скоро увидит то, что не дано будет познать более никому, и передать эти знания она не сможет, но всё равно она чувствует, словно кто-то за ней наблюдает и она должна довести дело до конца.
– Наблюдает за тобой? И кто же за тобой наблюдает, как ты думаешь? – спросил взявшийся из ниоткуда Герман. Он стоял, прижавшись к книжной полке, листал какую-то книженцию и на Сальвию даже не глядел.
– Хм… – Сальвия неспешно обдумывала ответ, перебирая книги в поисках «Последней звезды во Вселенной».
– не знаю, это на уровне ощущений. Вот смотри: я уже
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
