поговорить время от времени. — Девушка склонила голову на бок и мягко улыбнулась. — Из-за определённых особенностей, он приближен к миру живых больше, чем многие из Жнецов. Потому, в огромном большинстве, ему доводилось забирать души детей и юнцов. На мой взгляд, это намного сложнее, чем работать со взрослыми душами. Дети дезориентированы намного больше, оттого и возиться с ними приходится дольше. Но, у него неплохо выходит.
От её слов поперёк горла встал горький комок.
— Но, как так вышло, что ты тоже стала Жнецом?
Анна горько усмехнулась, поправляя последнюю нужную прядь.
— В самый последний момент я предпочла сохранить жизнь девушке, которую хотел убить мой возлюбленный. Он был чудовищем, я знала это, но всё равно продолжала его любить. — В её словах остро ощущалась горечь, граничившая с нежностью. — Он похитил её, чтобы насолить своему заклятому врагу, хотел сделать ему безумно больно. Он затеял страшную игру, в которой его враг должен был погибнуть, зная, что его любимая женщина в плену. Я отпустила её, чтобы она смогла спасти его, но при этом…знала, чем это для меня закончится. Было легче самостоятельно лишить себя жизни, чем умереть от рук человека, которого я любила. Он не подарил бы мне лёгкую смерть. Я умерла бы в муках за то, что не подчинилась ему.
Её слова слетали с губ так легко и непринуждённо, будто она давно смиренно приняла то, что с ней произошло.
В памяти возникли слова, которые я ненароком услышала: "Он насиловал меня из раза в раз! Думаешь я могла поступить иначе?". Как можно было любить такого человека? За что? Или…быть может её сознание таким образом пыталось защитить её, так же, как и моё меня?
Девушка отступила на шаг назад, рассматривая результат своей работы.
— Тебе идёт, но всё же, — Анна склонила голову на бок, — коротковато вышло.
*******
— Как-то даже аппетит пропал с твоим присутствием, — скривил губы Даня, пристально уставившись на дворецкого, что сидел с нами за одним столом, изящно потягивая кофе из своей чашки и бегая глазами по строкам неизвестной мне книги. На нём красовалась кипельно-белая рубашка под чёрной жилеткой, с таким же чёрным галстуком…хотелось признаться, что белый цвет подходил его глазам намного больше, чем чёрный.
Анна молчаливо перебирала вилкой омлет, сидя на бывшем месте Ильи.
Было непривычно видеть этих двоих за завтраком, но странным образом, это грело душу.
— Давно пора было к нам присоединиться, — усмехнулся Сириус, — что Вас останавливало, детки? И, Амина, смелая причёска.
Я поёжилась от его реплики, но решила промолчать.
Серафим скептично изогнул бровь, бросив равнодушный взгляд на Сириуса поверх книги, в то время как Анна его просто проигнорировала.
— Агнцев становится меньше, — он сделал глоток кофе и поставил чашку на блюдце, — значит и работы меньше.
— Ах ты, — вскипел Даня, — ублюдок! Да я тебя…
— Хватит ссориться, — парировала я, посмотрев сначала на одного мужчину, затем на другого.
Серафим держался отстранённо и молча опустил взгляд в книгу, что раздражало Даню ещё больше.
Будто маленькие дети…
Дарья выглядела поникшей, а под её глазами пролегли тёмные круги, будто она и не спала вовсе прошлой ночью.
Я покачала головой прогоняя прочь ненужные мысли. В воздухе чувствовалось неприятное напряжение: казалось, будто каждый из присутствовавших пытался отгородиться от остальных невидимой стеной. Убийца всё ещё находился среди нас и мы понятия не имели, кто это мог быть.
— Я могу помочь, если требуется, — Серафим поднял на меня глаза, полные тепла и благодарности.
— Я ценю твой порыв, — его губы изогнулись в улыбке, — но не стоит. Я справлюсь.
— Но…
— Тебе стоит позаботиться о себе. Особенно с рукой в таком состоянии.
Дарья перевела взгляд на мою руку, что лежала на коленях и её глаза расширились он ужаса.
— Что произошло?
Даня в миг оказался рядом со мной и присев на колени, взял меня за руку.
— Как это произошло? Почему не сказала? — в его голосе слышались нотки тревоги и горечи.
И что мне им ответить? Что моё отражение в зеркале прошлой ночью пыталось вскрыть мне вены и обрезало волосы? Они скажут, что я совсем съехала с катушек.
— Поранилась ножницами, когда пыталась сама постричь волосы, — лож нелепо сорвалась с губ и, казалось, совершенно никого не убедила.
Даня лишь тяжело вздохнул, покачав головой и поглаживая моё забинтованное запястье.
*******
Оранжерея встретила меня всё тем же сумрачным великолепием и тихим шумом дождя над стеклянным куполом.
Я медленно прошлась по каменным дорожкам и дойдя до чёрной металлической лавочки, улеглась на неё на спину, устремив взгляд в тёмное, просвечивавшееся сквозь прозрачное стекло небо. Оно было иссиня-чёрным, зловещим, готовым в любую секунду затрещать по швам от очередной серебряной трещины молнии. Казалось, что моё сознание было похоже на это небо: непроглядная тьма, и лишь утерянные воспоминания блуждали сами по себе, будто имели собственный разум, прятались, путались, смешивались и это ужасно пугало и раздражало.
Именно за этими потерянными воспоминаниями крылась разгадка, так же, как и у остальных постояльцев особняка. И в тот момент я ощущала это как нельзя остро.
Моё отражение в зеркале, что говорило со мной, если задуматься, это часть меня, что борется с пробелами в памяти, отчаянно пытается заполнить их. Но, что-то мне подсказывает, что эти самые воспоминания не будут простыми.
Я протянула вверх руку, в глупой попытке прикоснуться к чёрное бездне и отчего-то вспомнился чёрный пиджак дворецкого. Такой же чёрный. Как сама ночь.
Серафим.
Он знает ответы на мои вопросы. Но, быть может, я неправильно их задаю и оттого он не может на них ответить? Я должна попробовать ещё раз. Попытаться понять, вспомнить и покинуть эти ужасные стены как можно скорее.
Преисполненная решимостью, я медленно спустилась по лестнице и направилась в кабинет дворецкого. Казалось, что особняк замер, притих, будто зверь, что готовился к прыжку, чтобы напасть на свою жертву. В это же самое мгновение, будто прочитав мои мысли, стены противно заскрипели и с потолка прямо передо мной сорвалась огромная хрустальная люстра, рассыпавшись на миллионы осколков, соприкоснувшись с полом.
Едва ли успев отступить назад и прикрыв лицо руками, я замерла, ожидая чего-нибудь еще и пытаясь побороть ужасную дрожь в теле. Шаг. Всего один шаг и я оказалась бы под ней… И тогда, пиши — пропало.
Втянув в лёгкие побольше воздуха, а затем, шумно выдохнув, я прислонилась спиной к стене и медленным, приставным шагом обошла место бедствия.
В груди нарастало беспокойство и чувство дежавю. В прошлый раз, когда особняк сходил с
