И мало кому под силу увидеть весь рисунок. Таких огромных, кстати, я еще не плела – вот, решила попробовать. Пока получается…
Я перебрала в голове почти готовый узор сплетенных вероятностей. Скоро уже все, остались последние штрихи: следующая у меня стюардесса. К ней пришел… гость к ней пришел. Я стою у него за спиной, ухмыляюсь. Гость-то женат, как-никак. Впрочем, дело не мое: его облико морале вплетено в чужое, пока мне неведомое, кружево. Может быть, оно сплетется с моим, а может, и нет.
Звякают ключи, трижды щелкает замок. Жертва моя виновато высовывает голову:
– Извини, сегодня никак. Ты бы хоть позвонил…
Гость теряет дар речи. Но его потеря совершенно не сравнима с моей: я вообще стою, будто громом пораженная. Это она так пошутила?
– Не понял…
– Я потом объясню.
Дверь захлопывается, лязгают замки. Гость цедит проклятия и отваливает к лифту. А я все стою и хлопаю глазами.
Меня не пустили!
Очень редко, но и такое, говорят, случается – на моей памяти – первый раз. Это когда человек не живет, как обычно, по накатанной, а ни с того ни с сего упирается рогом. Круто разворачивает свою жизнь, либо всерьез, либо так, сдуру покапризничать. И меня даже причина не интересует – что ж теперь делать?! Без приглашения не войти. Следующего гостя ждать? Смешно.
Мимоходом я отслеживаю, что матерюсь откровенно и беззастенчиво, уподобляясь незадачливому гостю. Но мне-то идти некуда, кроме как в эту дверь. Так. Импровизируем. Кто к ней может зайти прямо сейчас? Соседи. Но для этого надо попасть к соседям! Пять минут мучительных ожиданий!
Шумит лифт. Я уже на нужном этаже. Спокойно, и не таких обламывали. «Потом она объяснит!» Нет, ну вы видали?! Отмочила моя стюардесса номерок, нечего сказать!
Школьник выходит из лифта, направляется к дальней двери. Вид взмыленный, волосы дыбом, рубаха местами наружу. Нагулялся маленький, звони мамочке! Но пацан будто меня и не слышит – достает ключи, открывает замок и грохает дверью перед моим носом!
Проклятье! Время!
Спокойно, еще почти неделя. Но это очень слабое утешение: воздействия должны… настояться, оформиться. Чем быстрее результат воздействия, тем он хуже. Для всех.
Взлетаю над городом, вплетаюсь в его ритм, пульс. В дыхание… Петли чужих кружев проступают затейливыми путеводными извивами, они множатся – и вся сияющая карта города вспыхивает во всем своем пульсирующем великолепии: я сосредоточенно читаю рисунки, воздействия, судьбы.
На площадь. Угловой дом, второй этаж.
Я чуть не опаздываю.
– Заходи…
Вваливаюсь в квартиру, едва не тараня хозяйку ее очередным визитером. Смотрю ей в глаза. Они вдруг округляются:
– Ой, подожди, я чуть не забыла – мне надо позвонить! Разувайся, проходи… я сейчас!
Кричит она уже из кухни. Гость мешкает, будто заторможенный. Ну, разумеется! Импровизация – не сахар, по посторонним бьет сильнее всего. Ничего, потерпи. Сейчас все вернем. Я и сама на мгновение ослепла от спонтанного воздействия, секунду промаргиваюсь.
Задерживаюсь в прихожей, чтобы привести бедолагу в чувство. Спокойно… вон, тапочки надевай…
– Да ладно тебе! – доносится с кухни возбужденный голос хозяйки, – никакая ты не шалава! Что ты ересь несешь?! Позвони ему, извинись… Что?.. Да ну тебя…
В дверях появляется хозяйка. Такое ощущение, что она хочет запустить телефоном в стену.
– Эта Валька – какая-то егоза, чесслово! Семь пятниц на неделе… Прости, Юрик, проходи, солнце…
Так…
Я снова над городом. Набережная. Серый дом, третий этаж. Попробуем через пилота.
Дверной проем заслоняет массивная фигура бородатого мужика в трико.
– Еще раз тут увижу – засуну твою продукцию тебе в задницу, усек?!
Дверь грохает. Я растерянно хлопаю глазами, смотря в спину торопливо семенящему к лифту незадачливому коммивояжеру. Дура! Нашла к кому присоседиться…
Город уже содрогнулся – неуловимо, незначительно – но для меня вполне ощутимо. Мое кружево опасно натянулось: вот-вот расползется. Спокойно… Изначально мой колясочник-профессор – тот самый детинушка-тунеядец, – на самолет опоздает. Увы, на изменение этого факта уйдут годы: легче повлиять на стюардессу, чтобы она сама опоздала – и ее должны будут подождать. И подождали бы!
Но она, как я погляжу, никуда не собирается опаздывать. И пилот тоже! Я и забыла уже, какой он колоритный…
Со вторым пилотом тоже выходит облом. И со всем прочим экипажем, и с водилой, и с регулировщиком, и с диспетчером, и все мои варианты Б и В, и далее по списку тоже летят в тартарары – меня попросту не пускают в дома! Почему?! Потому что все запланированные воздействия уже просрочены! Установленные секунды и минуты оттикали свое, все: время ушло! Подготовленные узелки расползаются на глазах – кружево невозможно плести скачками! Подряд нужно, узелок за узелком! Столько лет я готовила дополнительные возможности – сотни вариантов, но сейчас все они валятся, как доминошки, одна на другую – оказывается, запасные варианты не на минуты нужно планировать, а на десятки минут, на часы! Так кто ж знал?! Учителей у нас не водится – своим умом кумекай, коли в плетельщицы метишь и судьбами мира вертеть хочешь…
Город – колоссальное звездное кружево, средоточие наших усилий – и оно уже лопается отдельными нитями-паутинками. Скоро пойдет расползаться страна, а там и весь мир. Весь мир! Из-за одной взбалмошной особы. Видимо, не нужен мой узор этому миру – его отвергли какие-то высшие силы, каковых, я подозреваю, немало.
Я буду пробовать, конечно, доплести узор, как и было задумано, тем более есть еще лазейки, есть – не совсем уж я наивная дура, готовилась к чему-то похожему, хоть и не в таких масштабах… Мне поступил заказ: доставить ученого, ответственного человека в чужую страну. Я подготовила такого человека – о, как я его закалила… и обучила. Позаботилась о том, чтобы ему предложили работу, жилье, грант, уважительное отношение к его семье, потомкам, собачкам и к черту в ступе. Полный люкс. Он, патриотичный наш, все сомневался – но серьезный потоп должен был стать последней каплей. Все предыдущие капли я выливала на него ледяными ушатами не один год.
Да, методы у меня, в большинстве своем, суровые и злые. Так не из чего нам добра-то набраться! У людей есть пороки, и мы, кружевницы, пытаемся сплести из них хоть что-то достойное… спасение тысяч жизней, например.
А добро и само себя вознаграждает, оно нам неподвластно…
И вот послезавтра потоп, билет ждет пассажира, а проклятое такси застрянет в пробке! Улетит следующим бортом? Черта с два! Там тоже плетут кружева мастерицы не чета мне, и коклюшки их «заточены» только на этот рейс!
У меня еще неделя, но, если он опоздает – мир содрогнется. Я буду пробовать завершить рисунок, но уже
