Шестаков перехватил Сонин взгляд и строго спросил:
— Я чего-то не знаю?
Соня хотела кивнуть, но скривилась от мгновенной, обжигающей боли.
— Когда мы шли сюда, мне показалось, что в кабинете Тамары кто-то есть. Я видела, как закрывалась дверь.
Теперь уже Шестаков уставился на Константина взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
Костя протестующее замахал рукой:
— Я проверял, честно слово! Дверь была заперта…
— Изнутри, — язвительно закончил за него Сергей.
— Да я бы проверил, но тут ты позвонил, — с каждым словом голос Константина терял уверенность.
— Правильно, давай, свали все на меня! Кто виноват? Шестаков, который не вовремя позвонил и отвлек рыцаря от беспокойства за безопасность дамы.
— Ну, знаешь! Тогда ничего не предвещало, что даме может угрожать опасность!
Соня прижимала к голове влажный от крови платок и следила за перепалкой, точно за теннисным поединком, переводя взгляд с одного спорщика на другого. Что-то в этой перепалке ей не нравилось, причем это что-то к смыслу сказанных слов никак не относилось.
Тем временем, Шестаков продолжал:
— Я тебя просил, успокоить Соню и привезти ее домой! А ты что сделал? Если бы ты послушал меня, то ничего бы не случилось!
Казалось, мужчины совсем забыли о Сонином присутствии, но она была рядом и слышала каждое слово.
— Стоп! — резко сказала Соня и передвинулась на краешек кресла, ближе к спорщикам. — Теперь, кажется, я что-то пропустила. Когда вы успели подружиться? Созваниваться начали? Что значит: «просил успокоить, привезти домой?!».
Костик с Сергеем как-то вмиг съежились, вжали головы в плечи и уставились друг на друга.
Разъяснить ситуацию взялся Шестаков:
— Софи, так получилось. После твоего, надо сказать — глупого, бегства, я поехал к тебе. Долго ждал в подъезде и уже собрался уходить, но тут пришел Константин. Мы прошли в его квартиру, поговорили. Я объяснил, что опасность тебе не угрожает, — Шестаков замолчал и посмотрел на Константина, взглядом прося его присоединиться к разговору.
Костик молчал. Молчала и Соня, она сверлила новоявленных друзей взглядом инквизитора.
— Теперь мне объясни, насчет опасности, — ледяным тоном приказала Соня.
Понимая, что поддержки со стороны Константина не будет, Сергей вздохнул и продолжил:
— Мне удалось убедить Томилина, что медальон попал к тебе случайно. Он согласился с моими доводами. Мы даже разработали некий план действий. Я как раз рассказывал Константину в чем заключается этот план, когда ты позвонила. Мы с Костей договорились, что я не стану пугать тебя своим появлением, а Костя съездит и привезет тебя домой. Вот так. Я ждал вас дома у Константина, то есть это… у твоей подруги. Долго, между прочим, ждал! Затем начал беспокоиться и звонить. Оказалось, что вы тут…
Шестаков замолчал и посмотрел на Соню с видом преступника, ожидавшего приговора суда.
Соня смотрела на Шестакова и не могла понять, почему именно он, Сергей, оправдывается и чувствует себя виноватым? Почему именно он, а не тот, кто с самого начала знал, что у полиции нет претензий к Соне, что ее, Соню, ждут дома, дабы поговорить, обсудить какой-то план. Тот, кто все это знал, но молчал! Воспользовался ее растерянностью, ее отчаянным желанием спрятаться за крепкое мужское плечо!
— Солнышко, я…, — начал Константин, но тут же замолчал под холодным, полным невысказанной обиды, взглядом Сони.
— Зачем? — тихо спросила Соня.
Сергей принял ее вопрос на свой счет и ответил, потупил взгляд:
— Зачем ждал? Хотел обсудить с тобой наш план. Если ты согласишься сыграть небольшой спектакль, то мы сможем выяснить, кто на самом деле пытался отравить Кононова.
— За что ты со мной так? — снова спросила Соня, глядя на Константина.
Шестаков продолжал принимать слова Сони на свой счет:
— Конечно, ты можешь отказаться. Но, все же, подумай, помоги следствию…
Костик заерзал на стуле. Шестаков поднял голову и только в этот момент заметил взгляд Сони, обращенный вовсе не к нему. Будто споткнувшись, Сергей замолчал, а Соня смотрела мимо него на Константина. Суть происходящего начала доходить до Сергея, он сощурился, отчего лучики морщин побежали от уголков глаз к вискам. Сергей развернулся к Косте:
— Что произошло? Отвечай! — прошипел он.
— Я в очередной раз ошиблась, — ответила за Константина Соня. — Понимаешь, Сережа, я снова ошиблась! Доверилась человеку, который… который, как и все прочие до него, решил меня использовать. Только использовать, и ничего более.
— Соня, я…, — начал Константин.
— Прекрати! — голос Сони задрожал. — Ложь! В каждом слове — ложь!
Шестаков понял, что произошло на самом деле. Он начал подниматься со стула — желваки ходили ходуном, правая рука сжата в кулак. Соня подскочила, надеясь остановить неминуемую драку. Но тут, в тяжелую тишину ворвался топот бегущих по коридору.
— Божечки мои, что случилось?! — Валентина Тимофеевна ворвалась в кабинет и недоуменно уставилась на собравшихся. — Кто вызвал скорую? Кому плохо?
Двое мужчин в белых халатах появились на пороге следом за ней. Один остался стоять в дверях, а другой прошел к столу, положил на него металлический чемоданчик.
— Ну, кого из вас обидели? — весело спросил он, не оборачиваясь.
— Меня! — довольно зло ответила Соня, присаживаясь на стул. — Меня обидели!
Врач повернулся. На вид ему было лет сорок, и был он весь кругленький — невысокого роста, круглолицый, с пухлыми розовыми щечками. Даже глаза у него были большие и, казалось, абсолютно круглые. Белый халат обтягивал выпирающее пузико, точно спрятанный мяч. Соне врач напомнил детеныша тюленя — белека, этакое очаровательное создание с доверчивыми черными глазками. Медицинский халат особенно удачно подчеркивал это сходство.
— У какого же негодяя поднялась рука на такую очаровательную головку? — спросил врач и подошел к Соне. — Ну-с, посмотрим-посмотрим…
Врач подмигнул Соне. Повинуясь его мягким прикосновениям, Соня опустила голову. Доктор обошел стул, осторожно освободил рану от волос. Соня ожидала боли. Неизвестно почему она считала, что врачи обязаны вести себя именно так — властно, давая больному понять, что он для них всего лишь работа, но этот врач не оправдал ее ожиданий. Он обращался с ее головой так, будто она являлась хрупким и бесценным достоянием нации.
— Голова не кружится? Не тошнит? — попутно спрашивал врач.
— Нет… а как вас зовут? — неожиданно для самой себя спросила Соня.
Врач на мгновение опешил, его рука дернулась, палец проехался по краю раны. Соня поморщилась, но сдержалась — не вскрикнула.
