эту землю «Э'гиптос», — упавшим голосом сообщил я. Потому что, если мне не верят даже в этом, то в чём вообще поверят?!
— Египет, что ли?! — просияло лицо гиганта, — А река Хапи, тогда…
— Мы называем её «Нейлос»… — у меня забрезжила надежда.
— Ну точно! Нил! — великан расплылся в улыбке и у меня чуточку отлегло. Может, сегодня и не убьют.
— Может и Египет. Может и Нил, — неприятным голосом встряла девушка, — Но ты же слышал: «фараон», «дочь фараона»… Не подозрительно?!
— Сестра Катерина! — позвал гигант. Сестра?! Он её брат?! Ничего себе родственничек! Подальше от таких родственничков, подальше! И кстати, Катерина? Не Кат-рина? Значит, я не так расслышал. Учту.
— Да, брат Гюнтер? — откликнулась девушка. Ну, точно, родственник!
— Я думаю, что наш друг не выплыл, — спокойно сообщил здоровяк. Это он про меня? Как это «не выплыл»?! А что тогда?! — Я думаю, что он утонул. А, поскольку он язычник и еретик, то попал в ад. Посмотри, какой он смуглый! Не от адских ли котлов с серой? Но! Но грехов за ним оказалось немного. И, когда Господу нашему потребовался ангел, а настоящего под рукой не оказалось, Господь решил взять кого-то оттуда, из пекла. Почему нет? Ты же слышала, про сошествие Христа во ад?
— Конечно, — кивнула головой Катерина, — Но Он освобождал пророков!..
— Которые тоже все поголовно были язычниками, — закончил за неё Гюнтер, — Ибо не было тогда спасения от первородного греха. Раз и сам Христос ещё не родился.
— Но, этого-то зачем?! Он не пророк и не праведник!
— Неисповедимы пути Господни! — вздохнул Гюнтер, поднимая глаза к небу, — Не нам судить о поступках Его! В общем, сделаем так. Сейчас обороной замка занимается Генрих фон Плауэн, комтур из Свеце. Так вот, я сам доложу ему о том, что в замке есть такой человек: язычник Андреас. И свои соображения. А он пусть примет решение.
Не сегодня, конечно. Сегодня слишком много хлопот от поляков. Но обещаю: в течении трёх дней он всё узнает.
— А мне что делать? — удивилась Катерина.
— А что доктор сказал? — подмигнул Гюнтер, — Кормить больного, поить, гулять с ним, беседы вести. Ну, вот, действуй! А то он у тебя уже от ветра шатается!
Здоровяк вроде бы легко шлёпнул меня левой рукой по плечу, но удар получился таким мощным, и меня в самом деле так шатнуло, что я чуть не упал.
— А тебе обещаю, — построжал великан и повернулся лицом ко мне, — Если будет суд, то у тебя будет лучший защитник! Это сказал Гюнтер фон Рамсдорф! А фон Рамсдорфы слов на ветер не бросают!
— Спасибо! — бормотнул я. А что ещё сказать?
— Пошли уже, горе моё, — потянула меня за рукав Катерина, — И в самом деле, покормить тебя, что ли? Куриный бульон будешь?
— Буду! — непроизвольно сглотнул я. Довольно звучно.
— Пошли тогда. А вы, брат Гюнтер, не забудьте своего обещания!
— Я никогда не забываю того, что обещал, — очень серьёзно ответил её братец.
* * *
Через четверть часа я с удовольствием уплетал из небольшого глиняного горшочкавосхитительный бульон, к которому прилагался ломоть хлеба, запивая всё стаканом красного вина. И я был счастлив. Так вот что, оказывается, нужно человеку для счастья! Ломоть горячего ещё хлеба, горшочек сытного бульона и стакан красного вина. И чтобы никто не торопился тебя убить. Красотища-то какая!
И тут у меня мелькнула одна очень интересная мысль! Я медленно развернулся лицом к девушке, которая, сложив ладошки под подбородком, умильно наблюдала за процессом поглощения пищи.
— Женщина! — строго сказал я, — Тебе велели меня развлекать? Развлекай! Хочу, чтобы ты мне рассказала всё, о чём я тебя спрашивать буду!
— Ещё чего?! — тут же вздёрнула носик Катерина, — Вот ещё!!
— Значит, ты отказываешься?! — подпустил я металла в голос.
* * *
Э-э-э… как-то внезапно я попала в странную ситуацию! Этот язычник вдруг потребовал — представляете? потребовал! — чтобы я ответила на все его вопросы! И что мне делать? Да, доктор фон Штюке просил — заметьте, просил! — чтобы я говорила с ним о том и о сём. Да, брат Гюнтер просил — опять же, просил! — о том же. Но требовать?! А с другой стороны, матушка Терезия благословила меня именно помогать доктору. То есть, тут уже далеко не просьба! А прямой приказ, да ещё выраженный через божественное благословение. И просьба доктора сразу перестаёт быть просто просьбой. Так что же получается?! Этот язычник получил надо мной неограниченную власть?! А вот фигушки! Ой, прости, Господи, за сквернословие! О! А вот и идея! Только к имени Божьему обратилась, как сразу и идея в голове! Я сделаю вид, что я ему подчиняюсь. А на самом деле, хорошенько запомню, о чём он будет спрашивать! И все тайные помыслы язычника станут явными! Здóрово я придумала? А то!
* * *
Катерина секунду помедлила, потом решительно тряхнула головой:
— Спрашивай!
— Спрашивай… — передразнил я, — Тут голова крýгом идёт, сразу и не сообразишь о чём спросить! Столько вопросов! И о вашей стране, и о ваших порядках, и о религии, и об обычаях… У вас хоть свитки с рукописями есть? Почитать обо всём этом можно?
— Свитки? — раскрыла рот девушка, — Ах, книги! Конечно, есть! Только… если ты такой древний, разве ты сможешь наши книги читать? Тебя же сперва научить надо! А это непростая наука! Сколько раз меня учителя в детстве по заднице драли, пока я читать научилась! И не счесть!
— Я свободно читаю и по гречески и по… э-э-э… как там, по-вашему? по египетски! — с лёгким превосходством возразил я, — И пишу тоже. Так что, это для меня не проблема. Проблема найти эти свит… книги. Где мне их найти, женщина?
— Ну-у… во всех приличных домах есть библиотеки. У моего отца, например, очень большая библиотека собрана. Больше двухсот книг! Представляешь? В каждом монастыре обязательно есть библиотеки… Но, конечно, книги не светские, а религиозные. И здесь, в замке крестоносцев, тоже такая должна быть! Только вряд ли тебя туда пустят, во всяком случае, пока суд тебя не оправдает. Если оправдает, конечно… Гм… Есть идея! Я попрошу какую-нибудь книгу у матушки Терезии! Только тебе в руки я её не дам! Ещё чего, божественные книги в руки язычника давать! Но, сама могу тебе почитать. Так уж и быть…
— Ладно, — я улыбнулся. Честно говоря, я и на такое не слишком рассчитывал, — Тогда у меня будет немного необычный вопрос.
— Какой? — я увидел, как в глазах у девушки зажглась тревога.
— Расскажи мне про рубины! — выпалил я, — Особенно, про крупные
