сбежал или решил под шумок угнать бесхозный скиммер, но парень от этих мыслей старательно отмахивался.
Искатели, уже совершенно не стесняясь, собрались перед проломом в трюм и вполголоса переговаривались. На Брака, так и торчавшего пугалом на крыше, они внимания не обращали, разве что Галран искоса поглядывал, будто заранее прикидывая, как на цеповом сводиле будет смотреться ошейник.
– Он там один, – буркнул одноглазый клановый с переломанными ушами, – Хватит арма пилить, пошли уже.
Стогм согласно кивнул, поднял глаза и встретился взглядом с Браком. Остатки напускной доброжелательности сползали с его лица, как смоляная пломба с горячей трубы, оставив лишь угловатую, жесткую улыбку.
– Парень, знаешь какой сегодня день? Сегодня же праздник!
– Какой праздник? – недоумевающе спросил калека. Он начал было вспоминать клановые праздники, но понял, что над ним попросту глумятся.
– Праздник Добрых Дел, конечно же! – усмехнулся Стогм, – В этот день полагается сложить оружие и быть хорошим мальчиком, иначе приедут злые дяди на больших машинах и переломают тебе ноги к шарговой матери. Гал, ты со своими внизу.
Искатели, перешучиваясь, разделились на две группы: двое под командованием Галрана отошли от цепа и направились к деревьям, а троица бородача зажгла карманные светильники и полезла в трюм, держа наготове оружие.
– Вот и поговорили, – выругался сквозь зубы Брак и скосил глаза на люк, откуда шел пучок туго натянутых цепочек. Он не знал, какие именно сюрпризы канторец приготовил на нижней палубе, оставалось только надеяться на то, что громила знал свое дело. И на то, что он подаст-таки шаргов сигнал.
– Откуда здесь столько стекла? – приглушенно донеслось снизу.
Трижды ухнула какая-то ночная птица. Брак облегченно улыбнулся и, не удержавшись, заорал:
– Скорпионы! – после чего рухнул за укрытие и изо всех сил потянул за цепочки, – С праздником, ублюдки!
Внизу гулко громыхнуло, раздался звон и оглушительное шипение. Из трюма заорали на разные голоса, об прикрывающий калеку щит ударило что-то тяжелое и явно опасное. Ствол лежащей на корпусе цепа плакальщицы внезапно покачнулся, со скрежетом проехал по стене и ухнул вниз, ломая ветви и щедро разбрасывая летящие со скоростью шрапнели щепки. В воздух поднялось облако пепла.
Брак осторожно выглянул из-за укрытия, старательно вжимаясь в пол и надеясь, что канторец не подведет и искателям будет не до калеки.
Торден не подвел. Весь перемазанный золой, черный, страшный, он поднялся, вынырнул из-за деревьев позади обернувшихся на шум противников. Подскочил к ближайшему, с разбега ударил в спину копьем, пробив искателя насквозь. Не дожидаясь, пока тот завалится, канторец выпустил древко из рук и почти в упор жахнул в спину следующему врагу. Прочный пыльник взорвался ошметками, а самого владельца плаща швырнуло на ствол поваленного дерева, в который мужчина с тошнотворным хрустом врезался головой и затих.
Среагировать успел лишь Галран, успевший обернуться и размашисто взмахнуть дыроколом. Торден спокойно дождался, пока мимо лица пролетит наконечник неповоротливого оружия, после чего подшагнул к кочевнику и коротко ударил его стволом жахателя по голове. Тот подставил под удар древко дырокола, потянулся было за ножом, но получил кастетом в челюсть и опал неопрятной красной кучей.
Наступила тишина. Ошалевший от увиденного Брак замер, наполовину высунувшись из-за укрытия. Сердце бешено колотилось, будто это он сам только что уложил трех вооруженных искателей за несколько секунд. Да, неожиданно и со спины, но те тоже вряд ли собирались драться честно.
Проткнутый насквозь кочевник пошатнулся, захрипел и завалился назад, еще сильнее насадившись на упершееся в землю древко, после чего замер в неестественном полусидячем положении. Изо рта хлестала кровь, торчащий из груди на добрых полтора шага наконечник копья сотрясался мелкой дрожью.
Торден, на ходу меняя банку в жахателе, направился к пролому в трюм, откуда доносились истошные вопли вперемешку с руганью. Махнул рукой парню:
– Мне нужны руки.
Брак кивнул и поковылял к люку. На случай экстренного побега на крыше была припрятана свернутая в рулон веревочная лестница, но в своей способности ей воспользоваться он сильно сомневался. Даже здоровому человеку с непривычки сложно, что уж говорить о калеке.
Видимость на нижней палубе была нулевая. Из тянущихся вдоль стен труб били струи пара, с потолка капал конденсат. Ощущения, как в мастерской после рабочего дня, когда все механики как следует воспользуются преимуществами горячего душа.
Замотав голову платком и наощупь пробираясь в сторону трюма, Брак машинально прикидывал, как Торден сумел такое провернуть. Наверняка канторец воспользовался одним из уцелевших котлов, соединенных с системой труб. Кинул в него нагреватель или еще какую дрянь, после чего соединил все с цепочкой… И все это он приготовил, следуя своему дурацкому правилу. На случай, если драться с врагами придется на нижней палубе.
В трюме пара было меньше, уходил в пробоину. Да и видно стало лучше, что позволило во всех деталях разглядеть картину бойни. Торден не стал мудрить со сложными ловушками – навалил перед проломом огромную груду битого стекла, свел к стене жахатель и зацепил спусковой механизм на цепочку. И сработала ловушка именно так, как задумывалось, встретив вторгшихся в трюм врагов потоком разогнанного эйра вперемешку со стеклянными осколками, оглушив и покалечив. Судя по огромным лужам крови на полу и стенах, покосило Скорпионов сильно.
Брака, которого все еще колотило после увиденного на крыше, от вида и запаха крови едва не скрутило. Воображение тоже сыграло свою лепту, расцветив картину ужасающими подробностями. Вот внутрь входит искатель, и в следующий миг ему в лицо летит смертоносное облако стекла. Острые, как бритва, осколки отрывают уши, впиваются в нос, глаза, срезают мясо со щек…
Сдержаться удалось не иначе как чудом. К тому же, здорово помогло осознание того, что там, снаружи, Тордену нужна помощь.
Брак, оскальзываясь на крови, добрался до жахателя, снял его со стены и вышел наружу, до боли в пальцах сжимая ребристую рукоятку оружия.
Канторец времени даром не терял, да и помощь ему особо не требовалась. Он неторопливо прохаживался перед стоящими на коленях искателями и курил трубочку, не отводя ствола жахателя от пленников. Рассадил он их полукругом вокруг все еще корчащегося на копье кочевника и выглядел невероятно довольным собой. При виде показавшегося из трюма бледного, дрожащего Брака, он приветливо кивнул.
Пленники выглядели ужасно. Из троих вошедших в трюм только одноглазый крепыш с переломанными ушами выглядел относительно целым, отделавшись несколькими глубокими порезами на лице, из которых обильно капала кровь. Еще одному осколками иссекло голову и выбило глаза, он сидел скрючившись
