ей больно от того, как потерявший самообладание Бахирон с силой сжал ее руку.
— Настоящим правителем! — воскликнул Мур, вскочив на ноги.
— Нет, для тебя только сейчас начинается испытание истинного правителя, — возразила Джоанна, прикрыв книгой красные пятна, оставшиеся на запястье от пальцев мужа. — Объедини страну заново, докажи всем, включая Илида, что ты достоин быть королем.
— Я не могу пойти войной на собственный народ! — яростно выкрикнул Бахирон, давая волю мысли, которая до сих пор зудела у него в голове. — Я не могу сражаться со своим другом, с человеком, который много раз спасал меня в бою!
— Не нужно сражаться. Ты мне рассказывал, что мастер Шеклоз Мим выказал желание помочь стране вместе с другими комитами. Они твои верные подданные, которые служили тебе и Алокрии много лет. Просто позволь им спасти ее.
Последив глазами за мужем, который, выслушав ее, принялся беспокойно и задумчиво мерить покои шагами, Джоанна вернулась к чтению. В воздухе мягко разлилась мелодия илийской колыбельной.
— Допустим, они смогут снова объединить Алокрию без войны, — предположил Бахирон. — Но как это докажет, что я достойный король?
Пение оборвалось, королева тихонько вздохнула и отложила свою излюбленную книгу, которая давно была готова рассыпаться от старости.
— Так тебя это беспокоит? — спросила Джоанна.
— Нет. То есть не только это. Просто, о какой абсолютной монархической власти может идти речь, если король не в силах собственноручно справиться с проблемами в стране?
— Абсолютная власть бывает разной. Предоставь комитам широкие возможности и свободу действий в своих сферах, ограниченную лишь верностью тебе. Чем не абсолютная власть?
— Но я хотел вернуться к традициям, столько времени и сил потратил на роспуск совета комитов…
— И ошибся, — перебила Бахирона Джоанна. — Как мудрый правитель ты должен это признать.
Затерявшаяся в огромном кресле королева продолжала следить за мужем любящим взглядом. Он ходил по покоям, и его шаги становились все тверже. В глазах Мура загорелась решительность, к нему вернулась осанка аристократа оружия, а не пера. На лбу прорезались морщинки, но не от сомнений, а лишь из-за глубоких раздумий. Джоанна нежно улыбнулась. Она больше не беспокоилась о подавленном состоянии Бахирона, перед ней снова был прежний деятельный, властный и мудрый король, ее супруг.
— Хорошо, — решился он. — Илид на самом деле кое в чем прав. В одиночку я править Алокрией не смогу, но мне хватит сил править людьми, которые способны помочь мне в самые трудные времена. Я предоставлю комитам их былую власть. Пока что. Они повторно принесут мне присягу как члены новообразованного Комитета, который будет размещен в Еве, близко к центру страны. Такой орган власти близок по духу марийским идеям, но члены Комитета — мои подданные. Таким образом, они смогут выступать посредниками в воссоединении страны.
Сбросив с себя путы смешанных чувств, Бахирон подошел к своей жене и взял ее за руку, снова опустившись на колени перед ней. В его глазах промелькнуло беспокойство.
— Ты поступаешь очень мудро и достойно правителя, — произнесла королева и прижала его ладонь к своей груди. — Но тебя волнует что-то еще.
— Да, — согласился Мур, опустив голову. — Вспомнились твои слова. Я не собираюсь развязывать гражданскую войну. Уверен, что Илид тоже. Но когда народ увидит правду раскола страны, илийцы в своей гордыне захотят поставить Марию на место, а марийцы в своей обиде — отомстить Илии. И это может оказаться настолько массовым явлением, что контролировать его мы не сможем. Прольется много крови.
— Уверена, Комитет поможет тебе, — с улыбкой ответила Джоанна. — Они сделают все, что в их силах, и вместе вы приведете Алокрию в лучшее будущее…
Повинуясь неумолимому течению времени, на Донкар в очередной раз опустилась ночь. Кажется, все самое важное в столице происходит именно в это время суток. Луна с трудом пробивалась через плотные облака, поливая столицу тусклым серебром и осторожно заглядывая в королевские покои через узкое окно. А прямо над окном, на крыше королевского дворца, шевельнулась тень. Стражник, случайно увидевший это, позже рассказывал в казарме, что тень улыбнулась, причем очень жуткой улыбкой. Но товарищи подняли его на смех и порекомендовали поменьше пить во время службы.
Глава 9
Более двенадцати лет назад между Алокрией и ее северо-восточным соседом Фасилией разразилась война. Фасилийцы, которые силой оружия присоединяли к своей стране все больше и больше мелких государств, племен, независимых городов и народов, решили в ту пору, что для королевства настала пора поистине великого завоевания. Но они не учли, что с воды к Алокрии очень сложно подобраться из-за рифов и скалистых берегов. Кроме того, даже если бы кораблям Фасилии удалось прорваться через все естественные препятствия, то им пришлось бы столкнуться с флотом алокрийцев, которые на тот момент были уже опытными моряками и навигаторами из-за начавшихся колониальных захватов. А при последующей высадке на берег измотанные войска становились легкой добычей для сухопутной армии Алокрии.
Иными словами, войну фасилийцы решили начать на суше. Границей между государствами служили Силофские горы, чему своевременно не было уделено должное внимание. В целом, продлившееся около трех месяцев противостояние очень сложно назвать войной. Через горы существовало всего четыре прохода, но для крупной фасилийской армии подходило лишь два. На одном из них, в ущелье, укрепленным лагерем встала алокрийская армия, а второй упирался в крепость Силоф — настоящую рукотворную гору, которая одним видом своих гигантских стен могла повергнуть в священный трепет крохотных людишек. За три месяца войска Фасилии понесли огромные потери в попытках сражаться с алокрийцами, были измотаны безнадежными штурмами Силофа, погибали в попытках найти обходные пути, погребали себя заживо под обвалами, переносили на ногах болезни и замерзали насмерть в вечных снегах гор.
Молодой король Алокрии Бахирон Мур не предпринимал никаких действий, захватчики прекрасно умирали самостоятельно. Подождав, пока настырные соседи осознают тщетность своих попыток, он отправил посла к правителю Фасилии Кассию Третьему с требованием уйти с алокрийских земель и выплатить солидную контрибуцию с рядом других условий. Но помимо всего прочего, Бахирон пожелал взять себе в жены одну из дочерей Кассия, причем так, чтобы это не считалось династическим браком, что было личным оскорблением королю Фасилии.
Кассию ничего не оставалось ничего иного, кроме как согласиться на все требования и унижения, и этот позор до сих пор отравлял его душу. Прошло больше двенадцати лет с тех пор, и теперь появилась возможность отомстить старому обидчику. Мысли об этом не давали покоя правителю Фасилии, который сидел в роскошных тяжелых одеждах и ерзал на троне, взволнованно выслушивая доклад Семиона Лурия, фасилийского
