— затараторила Агата, словно мысли Стужина высвечивались у него на лбу бегущей строкой. — Твоя дочь совершенно особенная.
— Уж поверь, мне это известно, как никому другому.
— Верю. Но тогда и ты мне поверь, что с особенным ребёнком не получится общаться так, как ты привык общаться… ну, я не знаю, например, с детишками твоих друзей. На курсах для родителей ты узнаешь о разных методиках и практических приёмах помощи дочери в процессе её социализации или того же обучения. А ещё, и это тоже немаловажно, получишь психологическую поддержку.
— С чего ты взяла, что она мне нужна? — криво улыбнулся Стужин, не желая, чтобы женщина, по которой он буквально сходил с ума, записала его в слабаки. И тем самым противореча собственным убеждениям и о жизни в целом, и о праве мужчины на слабость — в частности. Оказалось, эту философию очень легко воспринимать, когда она не касается тебя напрямую. На деле же признаваться в слабости, в том, что ты не справляешься, не вывозишь — ему лично до сих пор было невыносимо.
— Она нужна всем. И предвосхищая твои дальнейшие вопросы и желание со мною поспорить, скажу — без этого мы Ксюшу не возьмём.
— Это шантаж?
— Нет. Это — вопрос грамотного распределения ресурсов. Без участия родителей реабилитация невозможна. Время наших педагогов очень ограничено. Мы не можем вкладывать этот ресурс в заведомо проигрышную историю. У меня на это место очередь из двухсот детей, родители которых готовы нам помогать на сто процентов. И я вовсе не уверена, что поступаю правильно, принимая Ксюшу вне этой самой очереди. Так не усложняй мой моральный выбор ещё и своим упрямством.
Говоря это, Агата выбралась из-за стола и отвернулась к окну. Мягкий свет заходящего солнца лёгкой дымкой окутал контуры её тела. Сверкнул золотом в волосах. Лёг на пол лимонными дольками. Илья встал, тряхнул головой, чтобы убедиться в том, что это ему не грезится. Сделал навстречу шаг…
— Прости. Мне жаль, что пришлось лезть без очереди и ставить тебя перед таким выбором. Как думаешь, меня хоть немного оправдывает тот факт, что я не знал, кого придётся припирать к стенке? — Стужин попытался шуткой сгладить напряжённый до хрустального звона момент. Агата повернулась к нему в полупрофиль и улыбнулась.
— Это ничего бы не изменило. Ты — ужасно наглый тип. Я это с самой нашей первой встречи поняла.
— Знаешь, мальчику из глубинки, чтобы чего-то достичь, приходится быть наглым.
— Что ж… теперь я знаю чуть больше о твоей мотивации, — тоже пошутила Агата. Им обоим было мучительно сложно продолжать этот разговор. Но он был им необходим, чтобы как-то прояснить будущее. Раз уж ему пришлось задержаться в стране на неопределённый срок, было глупо не воспользоваться шансом побыть с Агатой ещё немного. Или… много. Если ему удастся её убедить уехать. В этом вопросе время тоже играло Илье на руку.
— А я о твоей — ничего. Что заставило молодую симпатичную девушку вроде тебя посвятить свою жизнь благотворительному фонду?
— Моя жизнь не равно благотворительный фонд, — нахмурилась Агата. — Кроме него в ней полно…
— Чего?
— Всего! — не нашлась с ответом Агата и в замешательстве (видно, она и сама не ожидала, что всё так плохо) вернулась к столу. — Уже поздно. Давай я расскажу тебе о нашем инклюзивном центре.
— Агата… Я не хотел тебя обидеть. Правда.
— Ты просто не можешь простить, что я не захотела уехать с тобой… в неизвестность.
— Это не так. И почему сразу в неизвестность? У тебя был бы я. И время, чтобы понять, чем ты хочешь заниматься на новом месте. Материальные вопросы я бы закрыл, — пожал плечами Стужин. Он, тот, кто никому и никогда ничего подобного не предлагал, теперь растерялся от мысли, что, может, и не был такой уж ценностью, как себя мнил с какого-то перепугу.
— То есть из-за роли твоей содержанки я должна была бросить свою прежнюю жизнь? Людей, которым я так нужна? Своё дело. Родителей…
— Содержанки? Господи… Мне даже в голову такое не приходило. Я просто видел, что наши взгляды на жизнь совпадают. А если так, как ты планируешь здесь оставаться? Ну как, скажи мне? Молчать? Всё время молчать, наблюдая за тем, как нашу страну силком тащат к пропасти? Или выйдешь на баррикады? Какой твой план?
В какой-то момент эмоции взяли верх над Ильёй, и он заговорил на повышенных тонах, не заметив, как сжалась Ксюша. Агата в этом плане оказалась гораздо более внимательной к её чувствам.
— Тс! — шикнула она. — Что касается работы инклюзивного центра…
— Дался он тебе!..
— Так Ксюше нужно место или нет?
— Что мне нужно, так это разобраться в том, что происходит между нами.
— Ничего. Как тебе такой ответ? А теперь вернёмся к центру.
— Черта с два!
— Наш центр — это пространство для деток с особенностями развития. Здесь они могут учиться, готовиться к школе, находить друзей и оттачивать свои навыки коммуникации. В центре с детьми работают тьюторы, логопеды… Кстати, Ксюша говорит?
— Я не слышал, но Милана, мама Ксюши, утверждала, что да, с этим у неё полный порядок.
— Хм… То, что ты её не слышал, не очень хорошо. Но будем смотреть… — Агата откинула волосы на спину и продолжила: — Также с детьми занимаются арт-педагоги, преподаватели иностранных языков и обязательно специалисты по сенсорной интеграции. На первое занятие вы придёте вместе. Потом будешь оставлять её. На полчаса, час и так далее, пока она полностью не адаптируется. В приёмной тебе выдадут перечень документов, которые нужно будет предоставить. Ну вот, пожалуй, я всё тебе рассказала. Можем и закругляться.
— Куда-то спешишь?
— Угу. У меня встреча. С друзьями.
Илья хотел её встряхнуть за это ослиное упрямство. Илья хотел её снова поцеловать… Но он не сделал ни того, ни другого. Привыкнув играть вдолгую, Стужин отступил, давая себе время хорошенько осмыслить происходящее и выработать дальнейшую стратегию. Сегодня он и так получил то, на что ещё недавно не мог рассчитывать. Такой актив, что просто закачаешься. Не стоило наглеть и поднимать ставки. Сейчас пока было не время.
— Тогда до завтра?
— Вряд ли мы увидимся. Учебный процесс идёт автономно. Я туда не суюсь. Пока, Ксюша.
— Пока.
Стужин дёрнулся, будто громом поражённый. Сделал
