- И о чем же «просто Аврора» хотела со мной поговорить?
- О том, что… случилось в твоей спальне, - впервые дрожу при разговоре с парнем. Обычно у меня язык более подвешен.
- А что там было? Мы немного поиграли. Не более, - равнодушно пожимает плечами. - Прошу прощения, что воспользовался вами, мадам Баринова, - с диким сарказмом, режущим меня без ножа. - Вижу, как вам стало стыдно после того, как к вам прикоснулся деревен…
- Твою же мать! - бью его кулачком по груди. Достал. Выбесил. Сейчас прибью и закапаю под яблоней. - Ты нереальный тугодум и идиот! - театрально ужасается от моего гнева. - Да если бы я жалела, то сбежала бы от тебя. Так еще бы под душем себя терла, чтобы запах мужика смыть. И на глаза бы никому не показывалась. К тому же, - выпускаю воздух сквозь сжатые зубы. Была не была. - если бы человек мне не нравился, я никогда не позволила к себе прикоснуться. Тем более таким… кхм… образом.
Недоверчиво прищуривается. Дурак. Не верит похоже. Ну и хрен с ним. Тоже мне царь Всея Руси. Не буду больше перед ним оправдываться.
Ныряю под его рукой, откидываю волосы за спину и с высоко поднятой головой ухожу в дом. Пусть ко мне больше не подходит, не говорит со мной.
Я для него не существую. Все, Мирон меня потерял. Гавнюк.
- Ну-ка стоять! - ловит меня у лестницы.
- Эй! Пусти! - бесцеремонно перекидывает через плечо и несет в свою комнату.
Опускает на кровать и сам плюхается рядом. Замираю, ничего не понимая. Что это сейчас было? Помутнение рассудка? Раздвоение личности? Я запуталась уже.
Пытаюсь встать. Он своей огромной ручищей удерживает на месте. Возмущенно фырчу и дергаюсь в сторону.
- Аврора! - предостерегающе. - Я дико устал. Не спал всю ночь, - глядит с осуждением в глазах. - Кстати из-за тебя и твоих выходок. Давай мы немного поспим, а потом уже более серьезно поговорим, - утыкается лицом в подушку, но я отчетливо слышу: - От тебя, зараза, срывает башню.
Расплываюсь в широкой улыбке. Аж вся дрожу от радости. Вот это мне больше нравится. Такой расклад по мне. Ля-ля-ля. Жаль, спеть и станцевать не могу. Мирон меня в одеяло закутает тогда, чтобы ему спать не мешала.
Удобно устраиваюсь у него под боком. Кладу голову на его плечо и проваливаюсь в блаженный плен Морфея. Который скоро резко прервет дешевая рабочая сила во дворе. Особенно один из парней, решивший… разбудить хозяина.
Аврора
Дура ты, Баринова. Причем набитая.
Да, это так. Все-таки соглашаюсь с внутренним голосом, едва Мирон выскакивает из дома. Обнимаю себя руками и поджимаю колени к животу. Между ног все еще мучительно тянет. Тело хочет продолжения, а разум этому сопротивляется.
Слезы готовы прорваться наружу, но я старательно их сдерживаю. Нет, мне нельзя раскисать, нельзя показывать свою слабость. Но и с Мироном стоит объясниться, а не сидеть в четырех стенах как сыч. Он ведь подумал совершенно противоположные вещи.
Решил, что я жалею о произошедшем, что буду стороной его обходить. Господи, какой же он дурак! Просто… со мной такое впервые.
Когда экстаз дал взлететь на небеса, когда перед глазами искры появились, яркие звезды. Даже Игорь со своей славой великого любовника не способен столько удовольствия доставить.
И чего мы сидим? - вновь беснуется внутренний голос.
Живо пошла и извинилась перед Мироном за свое хамское поведение.
- Оно у меня не хамское! - кричу в пустоту. - Ой! - вздрагиваю от громкого хлопка. Как будто чем-то по дереву ударили.
Мирон там что, рушит сарай или дом решил по кусочкам разобрать?
Вскакиваю. Путаюсь в валяющихся на полу брюках. Больно падаю на задницу. И только сейчас до меня доходит, что я практически голая побегу на улицу. Светить вторыми девяностыми - не мой стиль.
Быстро натягиваю одежду. Трусики искать не стала. Привожу себя в порядок и выхожу из дома.
Петух прогуливается среди кур. Где-то слышу мычание коровы. Но все это отходит на второй план, когда я поворачиваюсь к душу.
Вот это зрелище. Невероятное. Сексуальное. Сильно притягивающее к себе. Мирон не соизволил закрыть дверцу, поэтому я сейчас пускаю слюни на его мощную голую спину и… черт возьми, аппетитный зад. По которому хочется шлепнуть или зубами в него вонзиться.
Да-да, у Авроры Бариновой мыслишки совсем пошлые. Особенно после изобретательности Мирона в постели. Боже! Этот мужик как сладкий пирожок, лакомый кусочек самого вкусного в мире торта. От него точно диатез появится, если еще порцию попробовать.
Прикусываю нижнюю губу, с трудом подавляя возбужденный стон. Ноги подкашиваются. Киска намокает, а грудь набухает. Такая приятная тягучесть внизу живота. Чувствую себя мартовской кошкой при виде понравившегося ей кота.
- Мирон, - еле шепчу, заламывая себе руки.
Не знаю, чего от него можно ожидать. Он вон как напрягается. Даже на расстоянии ощущаю волну гнева и негодования. Не по себе становится. Может зря я сейчас к нему подошла? Ему бы остыть не помешало.
- Чего тебе надо, Аврора? - в голосе сталь. - Пришла попрощаться перед отъездом? Ну так не стоит. Я горевать по тебе не буду. Скорее обрадуюсь, что наконец-то избавился от такой занозы в заднице.
Закручивает кран. Проходит мимо меня в чем мать родила. Даже не думает о соседях. Тем более обо мне. Я-то в эти секунды смогла многое рассмотреть. Такое большое, длинное, пока еще в состоянии сна, так сказать. Но черт возьми. У него там… он…
Черт! Агрегат у Мирона что надо. Аж краснею как девственница, впервые мужика увидевшая. Хотя в душе уже во всю беснуюсь и мечтаю вживую потрогать его… кхм… орган.
- Мирон, давай поговорим как цивилизованные люди.
- Да ну нафиг? - появляется передо мной в низко сидящих на бедрах штанах. Боже! Это не поспособствует нормальному разговору. - А кто меня деревенщиной при каждом удобном случае называет? Еще мужланом, хамом, мерзавцем, грубияном.
Не сдерживаюсь. Глаза закатываю. Припомнил гад все мои «комплименты».
- Ты эти эпитеты заслужил.
- Это еще чем? - приподнимает вверх бровь и складывает руки на груди.
Нет, я правда со стороны кажусь похотливой самкой, так как зависаю на его выступающих венах. Похоже, Мирон меня чем-то заразил. Мне теперь не хочется пришибить его за надзирательство, а, наоборот, я готова лично в плен сдаться.
- Тем, что… что… - и куда делась моя связанная речь? Я в какую-то мямлю превратилась. Полный треш.
- Дар речи потеряла, принцесска? - медленно наступает, я пячусь назад.
Сглатываю ком в горле, смотрю в его холодные, карие глаза, в которых маленькая искра разгорается с каждой секундой. Сейчас как вспыхнет настоящий пожарище.
- Не называй меня так! - упираюсь спиной в яблоню. Жесткая кора впивается в нежную кожу. Не показываю, что мне неприятно и дискомфортно.
