была! И глаза у неё, такие, сиамские были. Как у кошки. Только синие.» «Так он уже тогда пытался с ней замутить, а она его всё отшивала, вот он на мне и отыгрался». «Мне кажется, это я убил Козла, – признался я, – тем, что я отказал Бобу, а он не смог. И с тех пор он себя ещё больше стал ненавидеть. После моего рассказа.» «Просто, он с детства привык его бояться, вот и «съехал» в самый ответственный момент, – объяснил Зяма, – а ты всегда общался с ним на равных, поэтому и не «съехал». Вот и всё!» «Козёл искал у меня утешения, – говорю ему, – а нашел – смерть. Вот так вот беса можно нечаянно убить словом. Хочешь как лучше, а получается… как всегда.»
Глава30.Линда
Тем более, что и у самой Васаби к тому времени появился повод оставить Ганешу. Так что даже изменить ему – с кем угодно – она была уже только рада.
Однажды, через пару недель после того, как только она переехала жить от Ганеши к своей матери, Васаби позвонила Ганеше и попросила отвезти её к отцу. По дороге рассказав, что он приехал к сестре умирать от рака. Во Владивудстоке ему сделали операцию, удалили пол кишечника и оставили самую малую часть желудка. Но и это не помогло. Воспаление вновь активизировалось.
Отец Васаби позвонил с утра и попросил свою дочь отвезти его в больницу.
Приехав в тот самый посёлок Врунгель, где Васаби и провела своё шальное детство, с шести лет слоняясь в поисках приключений по всей округе, они заехали за её тетей, родной сестрой отца. Та отпросилась с работы «на пять минут» и поехала с Ганешей и Васаби показать жильё её родного брата, которому она сняла тут квартиру. И пока что жила вместе с ним. Чтобы, если что, ему во всём помогать. Открыла им дверь, отдала ключ, узнала, как Суген себя чувствует, и убежала на работу. Посёлок был маленьким, далеко ей бежать не пришлось.
Когда в беседе в Сугеном Ганеша вновь поднял на «круглый стол» обсуждения необходимость употреблять в пищу термически обработанные помидоры, настаивая на том, что «только термически обработанная клетка томата способна убить раковую клетку!», Суген стал жаловаться на то, что в его желудок теперь помещается только одна ложка варёного риса. И всё. Помидоры пихать уже некуда. И попросил отвести его в больницу. Так как сам он, из-за слабости, ходить уже не мог.
Ганеша и Васаби подхватили его под руки, кое-как спустили с третьего этажа и усадили в машину. Затем поднялись обратно пешком, так как лифт в этом доме изначально отсутствовал, за инвалидной коляской, чтобы тот рассекал на ней в больнице. Руки ещё работали. Ганеша взял коляску, а Васаби закрыла на ключ квартиру и стала спускаться вслед за ним.
Но в больнице на их вопрос о том, почему именно врачи отказываются помогать её отцу, дежурный врач ответил им, что Суген уже обращался к ним не так давно. И они бесплатно сделали тогда ему анализы. Он уже говорил пару дней назад Сугену, что теперь не в силах ничем ему помочь, так как у того уже пошли метастазы.
– Вы хотя бы знаете, что такое метастазы? – спросил у них врач. Глядя Ганеше в глаза, как более Старшему. Этой группы.
– Да, знаю, – ответил Ганеша, опустив руки. – У моей бабушки были метастазы перед тем, как она померла. Через два дня.
– Ну, вот, – кивнул врач, – значит, вы уже понимаете, что помочь мы ему ничем не сможем. А мы тут занимаемся тем, что пытаемся помочь только тем больным, которым ещё можно хоть как-то помочь. У нас, в этой поселковой больнице, слишком маленький бюджет, чтобы кормить иллюзиями тех, кто неизлечимо болен, вкалывая им обезболивающие лекарства и занимая в палате место того, кого могут нам в любой момент привезти. Чтобы мы могли спасти ему жизнь. А не заниматься психотерапией, выкачивая из родственников смертельно уже больного деньги. Как делают это во всех других больницах.
– Но я же всё ещё жив! – настаивал Суген, ударив руками по колёсам инвалидной коляски. – Неужели же мне нельзя хоть чем-то помочь?
– Я же говорил вам ещё год назад, чтобы вы перестали употреблять в пищу ваши острые приправы. А вы что мне тогда сказали?
– Но это же наша национальная еда! – снова не понял Суген. – Что же мне тогда есть?
– Вот ваша национальная еда вас и погубила. Вначале я, ещё два года тому назад, сделал вам операцию здесь. Затем во Владивудстоке вам вырезали почти что весь кишечник и желудок. Но вы так и не успокоились. И теперь снова чего-то от меня требуете. Вы головой думать не пробовали? Всё, увозите его, – устало махнул на Сугена рукой врач. – Мне нужно идти помогать тем, кому ещё можно хоть чем-то помочь. Я хирург. И за сеансы психотерапии мне не доплачивают.
Когда они отвезли домой Сугена, Ганеша ещё раз вспомнил, как уже однажды по дороге разговорился с одной клиенткой о необходимости употреблять в пищу термически обработанные помидоры. И как та у него спросила:
– А вы-то откуда об этом знаете?
– Я об этом читал, – гордо ответил Ганеша.
– Так ты об этом читал, – горько усмехнулась клиентка. – А у меня мать десять лет назад болела раком. И вот, когда я за полтора года её болезни наперезанимала и спустила на неё столько денег, сколько, мне казалось, я и за всю свою жизнь не смогла бы заработать, эти врачи однажды утром мне позвонили и сказали: «Всё. Забирайте свою мать. Через десять дней она умрёт». «Как это – умрёт? – не поняла я. – Я уже столько денег вам отвалила за то, чтобы вы мне её вылечили! И вы уверяли меня в том, что она уже идёт на поправку, но надо ещё немного денег и тогда уже точно – всё!» «Да, но внезапно возникло осложнение. И теперь уже точно – всё». Я забрала у них свою мать. Выкинула все их лекарства, кроме обезболивающих. И стала готовить ей блюда исключительно с помидорами. Нашла кучу рецептов, варила супы и готовила в духовке. Поначалу ей было больно даже есть. А потом она медленно пошла на поправку. И уже десять лет как жива! И теперь ест всё подряд. Так что насчёт помидоров это точно правда!
И как только Ганеша рассказал об этом реально произошедшем чуде сестре Сугена, к которой они заехали для того чтобы
