Дейт замолчал не намереваясь возобновлять свой монолог. Наверное, следовало что-то спросить, но вместе с тишиной в комнате стало тихо и в голове. Глаголы моншера протектора были чисты и понятны. «Свергнуть инвесторов и устранить президента Гелионии. Чего неясного?»
— Устранить — это убить? — эхом его мыслей отозвалась Диз. — Я правильно поняла?
— Совершенно верно. Только давайте не будем драматизировать по этому поводу. По собственной воле Делио Флаби полномочий не сложит. Он, поверьте, скорее примет смерть, чем увидит кого-то другого с браздами Гелионии в руках. А держать его в заключении слишком опасно.
— И когда вы планируете начинать? — голос Диз звучал четко, ровно и уверенно.
— А завтра и начнем. Медлить больше нельзя, поскольку циклы Олафа сочтены. Дальнейшее ожидание может сказаться на его, хм, здоровье. Утром я покажу эти документы Делио Флаби и подтолкну его к принятию верного решения, тем более что он сам возмущен надрывами куполов. Общественность, кстати, готова к перевороту и только ждет сигнала.
— Какова наша роль в этом… Действе? — осведомился Сейвен.
— Просигнализировать. Разделитесь на две группы и — вперед. Проблема в том, что ориентировки на ваши персоны распространены везде, где только можно. Впрочем, и эта проблема решаема. В любом случае вы не покинете стен моего дома прежде, чем я получу добро от президента.
— Извините, моншер Сауро, — Лейла вознамерилась было встать, но протектор махнул рукой, и она снова опустилась в кресло. — Вы говорите: переворот. А как он происходить-то будет? Мы ведь даже не знаем, где находятся те, кого мы будем свергать. Ларги с доларгами и так на стороне протекторов. Не все, конечно, но точно большая часть.
— Вот именно. Достаточно будет прижать к стенке визитаторов. Но только без крови. По возможности. Когда инвесторы узнают, что потеряли контроль, им ничего не останется, кроме как обратиться за справедливостью к сильному мира сего. Вот тогда-то они и пожалеют о своем обмане.
— А если не обратятся? — спросил Зак.
— Тогда будет еще проще. Главное то, что за этим переворотом последует другой, куда более грандиозный.
— При относительно схожих условиях, — теперь Сейвену казалось, что затея не так уж и глупа. «Но дерзка и очень, очень рискованна».
— Это же очевидно, правда? Хотя недовольных тоже найдется достаточно. Впрочем, не так много, как если бы мы действовали открыто.
— Простите мою прямоту, моншер, но чего вы этим хотите добиться? — Зак скрестил на груди руки и открыто смотрел в лицо Дейту.
— Остановить террор и дать возможность каждому идти своей дорогой. Вкратце это все, чего мы хотим.
— А купола? Что станет с ними? Превратите их в овощные площадки, как сделали это со своим куполом?
— Ну, если этого захотят сами обитатели, то почему и нет? Возделывание земли — дело достойное. Одно другому, во всяком случае, не помешает. В целом же функции куполов останутся прежними. Изменится характер заданий. Я вижу это как надзор порядка и контроль за проблемными областями. Такие области будут, не переживайте. Суть заключается в том, что армии и войны останутся в прошлом.
— Кетсуи-Мо вы в расчет не берете?
Дейт молча посмотрел на Зака, затем сложил руки за спиной и отвернулся к окну.
— Тяжело учитывать то, о чем ничего не известно. Мы признаем вероятность существования угрозы, как и шанс ее полнейшего отсутствия. Двадцать один год — срок огромный. И за все это время ни одного, ни единого контакта. Лично я склонен полагать, что они там в своей горной долине поубивали друг друга. Играть в догадки можно долго, а вот факты, достоверный факт, в моем распоряжении только один: Кетсуи-Мо исчезла двадцать один год назад. Безо всякой причины. И я не вижу причин для ее возвращения.
Он усмехнулся.
— Для того, чтобы рассуждать о Кетсуи-Мо сперва не мешало бы осуществить наши замыслы. А то будто делим урожай, который еще не вырос. — Дейт вернулся к столу и стал собирать документы. — Ужинаю я один, потому простите, что не приглашаю составить компанию. Впрочем, уснуть на пустой желудок я вам тоже не позволю. Спален в доме нет, поэтому придется вам как-то переночевать здесь. Я распоряжусь, Зульф придумает что-нибудь.
Справленные бумаги Дейт разложил в планшет, замкнул его и, не прощаясь, направился к двери.
— Кстати, — уже на пороге обернулся он. — Подумайте, хотите ли вы продолжения. Я к тому, что никто не принуждает: вы в положении свободном. Но будет весело, обещаю. Тихой ночи.
* * *
Утром, прежде чем отбыть в администрацию, Дейт заглянул к гостям и настрого предписал не покидать особняк до его возвращения. «Можно подумать, что без дополнительных напоминаний кто-то рискнул бы». Дейт не сказал когда вернется и ларги настроились еще один день провести в безделии.
— Безделье нас погубит, вот что, — глубокомысленно изрек Зак, когда они, после завтрака, явственно ощутили на себе изюминку ограниченной свободы. — Пойду картины поразглядываю.
— Только на улицу не выходи, — напомнила Диз и зевнула из глубокого кресла. — Помнишь, что протектор сказал?
— Помню я, помню. Да и куда я без вас денусь.
Зак ушел, Диз, казалось, задремала, прикрыв глаза ладонью, Лейла созерцала внутренний двор. Сейвен тоже нашел себе занятие. Он уселся за стол, разложил средства ухода за оружием, разобрал запал и принялся за чистку.
Когда солнце перевалило через крышу дома и заглянуло в растворенное окно, возвещая о расцвете дня, вернулся Зак. Следом за ним в комнату прошли служанки с подносами.
Обедали без заметного аппетита. Слова тоже произносили исключительно из обеденного лексикона. Сейвен заметил, что его товарищи, да и он сам, стали как-то по-будничному относиться к роскошной обстановке в целом и к столовым приборам в частности. Никто уже не обращался с вилкой как с древним сокровищем, да и тарелки на стол водружались без былых подставок. «Еще немного, и начнем в потолок плевать».
После обеда из-за стола выбираться никто не спешил. Ларги развалились в комфортных креслах и прихлебывали горячий завар. «Спешить некуда». Однако ж Сейвен все никак не мог отделаться от ощущения, преследующего его с самого утра. Они будто упускали что-то важное, будто наблюдали со стороны за безвозвратно убегающим редким случаем. «Пока мы тут завар попиваем, из Олафа, верно, показания выбивают». Сейвен вознамерился, было, поднять эту тему, но рассудил, что без Дейта и его директив всякого рода планы снисходят до умозрения. Он обвел товарищей взглядом, убедился, что его порыв остался незамеченным, и очередной раз отхлебнул завара.
Несколько позже, когда все наконец оставили кружки и разбрелись по комнате в поисках утешений, Сейвен узнал, что не только его
