те секунды, которые ты будешь в его власти, глупая надежда не позволит действовать решительно. Страх же опутает по рукам и ногам. Тебе будет казаться, что все обойдется, но это все равно, что верить в милосердие мясорубки.
Она не знала, что идет к гибели, и повернула в сторону окраины пляжа. Там есть бетонный пирс, уходящий вдаль. Море. Огромное, черное. Почему-то нет звезд. Говорят, самое плохое случается, когда их нет, подумала девушка, и откуда-то повеяло холодом.
– Ты стоишь здесь одна и не страшно? – голос был заботливым и зловещим. Лиза вздрогнула и почувствовала, что что-то опустилось вниз. Страх сменился успокоением. Она узнала.
– Ты меня напугал.
– Тогда покури, – он протянул ей сигарету. Дрожащие пальцы приняли подарок. Он прикурил, освещая лицо и волосы. Смазливая. Взгляд опустился чуть ниже к соблазнительному разрезу. На какой-то миг им овладела похоть. Интересно, что с ней чувствовал тот, кто по своей глупости лишится ее навсегда?
– Знаешь, не хотелось тебе говорить, но сигареты плохо сказываются на красоте. – Он сделал паузу, – От них умирают гораздо раньше, чем этого бы хотелось. – он следил за ее выражением лица и улавливал каждое движение. Смены настроения. Ужас. Спокойствие. Недоверие. Ощущение брезгливости, и снова подкатывающий страх. Лучше бы ты не боялась, милая.
– Правила чести требуют дать человеку покурить напоследок. Ты не закончила. Ну и что? Когда этот кодекс действовал, женщин за людей не считали. – он наслаждался красотой смерти и тем, что сейчас сам стал ею. Девушка отступила к бетонной стене и почувствовала, что в западне. Она не нашлась что сказать, и когда под левую грудь вошел холодный металл, испытала что-то вроде удивления. Неужели? Боль, глухая и тяжелая. А потом усталость.
Неуклюжая тушка убийцы с какой-то невиданной мягкостью сделала свой смертельный выпад, а потом с той же стремительностью отшагнула назад. Он сделал несколько странных движений, как будто вычерчивая что-то в пространстве. Выглянувшая луна осветила какой-то металлический предмет. Что-то еще. После чего он оставил ее умирать на грязном песке.
Ей не хотелось. Очень-очень. Обидно и одиноко смотреть, как твоя жизнь вытекает по капле, образуя грязную лужицу. Как же хочется спать. Мама, а почему умирать больно?
Глава 2
Выцветший от соленого ветра город еще спал, когда из бряцающего прокуренного вагона на его тротуар ступил новый герой. Герой был невелик ростом, не выделялся худобой или тучностью и носил очки. Это все, что узнал о нем приют кораблей и праздных отдыхающих. В кармане гостя томились помятые и скрюченные десятки, а утомленное тело требовало никотина.
– И, пожалуй, кофе, – немного подумав, добавил он, выгребая на стол мелочь. Да, спрятался. А где же деньги на нужды революции? Но бригады горячих сердцем революционеров, жившие в глубине души молодого человека только потупили головы. Придется нищенствовать. Не впервой.
Он бережно поправил футляр с фотоаппаратом и вышел из вокзального кафе. Продажное удовольствие эконом-класса по солидным ценам. В том городе, откуда его принес ветер, черт и обшарпанный поезд, нашего героя искали неприятности. Пусть ищут. Олег попробовал улыбнуться, но поежился.
Перво-наперво навестить сестру. Три года назад она вышла замуж за какого-то хмыря и значительно разбогатела. Жаль, что богатство не всегда делает человека счастливым. К сожалению, Лиза тогда об этом не знала. Грустно, но в конце концов, на этом жизнь не заканчивается. На ошибках учатся, – подумал Олег.
Чувствуя себя первооткрывателем, он шел по городу, в котором родился. Когда ему было восемь а сестре только два, их родителям суждено было расстаться. После этого родной город стал чужим. Тяга к отдыху на побережье куда-то исчезла.
Изъеденные многоэтажки пестрели разными балконами. Там дальше частный сектор. Край небоскребов и роскошных дачных участков.
– Не подскажете, как попасть на Солнечную?
– Следующая, – абориген выразил безразличие, но его прощальный взгляд попытался прочитать чужака. Да, в несезон такие города становятся деревнями. Консервативными, сонными и как правило скучными. Сюда можно приезжать поболеть или написать роман.
Новое обиталище Лизы не выглядело приветливым. Кирпичный забор с домофоном, за которым басила собака и скрывалась трехуровневая коробка. Ну что ж, будем знакомиться.
– я Олег, брат Лизы…
– Заходи, – голос родственника не показался приятным, в то время как волшебный сим-сим уже дилинькнул, отворяя двери мышеловки. В голове промелькнуло это слово, но откуда оно взялось, разум еще не обнаружил.
Вдоль дорожки громоздились атрибуты безвкусицы и мещанской роскоши, среди которых можно было увидеть трех гипсовых нимф, ватагу полуголых детей и какого-то позолоченного гнома. Боковое зрение профессионально заметило камеру. Прикольно сестричка живет, а главное – весело. Счастье аж из дверей пенится. На пороге стоял мужик в боксерском халате и ждал.
– Слава, – ответил он вместо рукопожатия. – Водки налей себе, – проявил гостеприимство верзила.
– Нет уж, спасибо, у меня с ней плохие ассоциации.
– У меня тоже. Если ты к Лизе, то я сам ее жду. Со вчерашнего дня. Че стоишь? Падай, и налей себе, а то как не родной.
Да уж, родные чувства аж к горлу подступают. Только сейчас среди натюрморта из пойла и закуски наш герой заметил помповое ружье.
– На кабана думал охотиться, так ни разу и не попробовал.
– Повезло кабану, наверно.
– А где Лиза?
– Кабану повезло. – Слава поморщился и проглотил граненые семьдесят пять. – Ты бухай давай, за знакомство.
В школе Олега били. Он и сам был не против дать сдачи, но это никак не влияло на ощущение железа. Идущее из глубин человеческого существа ощущение собственной крови. Привкус неприятностей. Именно сейчас Олег думал о том, как здорово можно разбить ноль семьдесят пять о круглую голову нового родственника. Мешало две вещи – чувство самосохранения и любопытство.
Летом, еще в бытность фотожурналистом «Сельской зори», он снимал тыкву-победительницу сельхозсоревнований. Если к ней приделать мясистые уши и маленькие глаза… что же тут было? Наверняка, очередная ссора. После чего бухой питекантроп рыщет по соседом с ружьем на слона. За три года Лиза могла растолстеть, но не до такой же степени… охотничек.
Задача-минимум – свалить. Максимум – получить информацию. В то время, как лучшая защита – нападение, выходец из кулька всегда знает цену импровизации.
– Хорош пьянствовать, говори, куда сестру дел?
– У хахаля своего эта курва. Не видишь, жду я ее.
Это был случай, когда прямой ответ вызывает наибольшие опасения. Итак, вежливо попрощаться, или бутылкой по голове?
– Как ты смеешь, чудовище, оскорблять ее честное имя, – прокричал Олег пионерским голосом. Еще несколько фраз разгневанного интеллигента, и молодого человека послали к первоисточнику.
– Я буду жаловаться, – войдя в роль
