Но после паузы мужчина всё же ответил: Завтра, если ты уедешь с моей дочерью, я найду тебя.
— Я не глупая — облегчённо вымолвила.
* * *
Утром
— Как долго она спит? — спросил он, попивая утром кофе.
— Ближе к завтраку она проснется.
— Почему? — нетерпеливо проговорил он — Почему ты скрыла дочь от меня?
Господи до сколько можно задавать этот вопрос, все, с меня довольно.
— У тебя нет никаких прав на меня, Максим. И я не намерена объяснять свое поведение.
Он схватил меня за руку, рывком притянул к себе и прижал к своему крепкому телу.
— У меня есть права, у меня масса прав, — сказал он мягко, но с угрозой в голосе, — потому что я, отец Алисы.
Взгляд скользнул по мому телу, гневно и горячо, словно срывая одежду, и задержался на груди.
— Когда ты забеременела? — резко спросил Макс встряхивая меня.
Мне хотелось вырваться. Борьба казалась менее опасной, куда страшнее было бы уступить, поддаться желанию, вспыхнувшему в теле.
— В больнице, когда у отца был сердечный приступ.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Неожиданно его рука скользнула по спине, остановилась на ягодицах… Он прижал к себе так, что наши бедра соприкоснулись. Я нервно вскрикнула, почувствовав, как чудовищно напряжены его чресла.
— Ты имеешь права на дочь, не на меня — если сейчас я уступлю своей лихорадочной жажде, вряд ли меня ждет хотя бы мгновение нежности — Я прекрасно осведомленна, о твоих прохождениях, сразу после нашего разрыва.
— Милая, нам ни к чему дурачить друг друга, мы для этого слишком близко знакомы, нам незачем играть в эти игры.
Мои руки уперлись в его грудь в попытке оттолкнуть. Я не хотела поцелуя, не хотела. По крайней мере умом. Но тело так изголодалось, жаждало близости. Я давно забыла, каким сильным и неотступным может быть желание. Всепоглощающим, лишающим рассудка…
В мозгу вспыхивали образы — картинки Прошлого — переплетённые тела женщин и его.
— Нет! Не так!
— Почему? — прошептал он, обжигая дыханием ее губы. — Мы же друзья. Старые друзья. Неужели в тебе не осталось ни капельки нежности для меня?
— Старые друзья? — выкрикнула я, но тут же поневоле умолкла: его губы коснулись рта. А мгновением позже уже сдалась перед его поцелуем, глубоким и крепким. Но это не было нежное слияние.
Я испугалась и испугалась самой себя. И снова попыталась высвободиться, хотя мои губы поддавались ему, жаждали его. Но вот он оторвался от меня, тяжело дыша.
— Ты все такая же.
— Ты думаешь, если мы были… если мы были любовниками… ты вправе обращаться со мной, как… как…
— Как с кем? — с угрозой в голосе проговорил он.
— Да как ты смеешь!
— Э нет! — закричал он, тыча в меня пальцем. — Как ты смеешь! Как ты смеешь скрывать от меня мою дочь, как ты смеешь, черт побери!
В какой-то момент я почувствовала, что мы теперь не одни, Максим не отрываясь смотрел за мою спину, я обернулась.
— Это… — хрипло воскликнул он.
На глаза навернулись слезы. Невозможно было ошибиться: он мгновенно полюбил девочку, с первого взгляда и навсегда. Его глаза светились, даже слишком, и можно было заподозрить, что он готов расплакаться. Даже кончик его носа слегка порозовел.
Я прижала дочь к себе нежно оберегая, мне теперь нужно свыкнуться с мыслью, что она теперь не только моя, но и его тоже.
— Я много потерял — признался он, не отрывая глаз от малютки. — Она такая крошечная… и такая хорошенькая!
Он осторожно взял Алису и прижал к себе. Он сел на потрепанную кушетку, не отрывая восторженного взгляда от девочки.
— Привет, я твой папа….
Я промокнула глаза рукавом. Но слезы не унимались. К счастью, он смотрел только на свою дочь, не замечая бури, бушующей в душе.
Он то ли коротко рассмеялся, то ли всхлипнул. Алиса улыбалась ему, размахивая ручками, словно пыталась коснуться его лица.
— Я ей понравился, кажется, — неуверенно произнес Максим.
Я не выдержала. Разразившись потоком слез, забежала в ванную. Но Максим ничего не заметил. Он по-прежнему смотрел только на Алису…
Глава 4
Арсения
— Нет, я не могу понять, почему ты выбрала именно меня? — возмущённо спросила Лера, перебирая свадебные платья — Я не подхожу для этого. Я думала, что вы с Максом наилучшая пара, но выходишь ты замуж за другого.
Валентин… венчание в церкви… слабый укол в затянувшуюся рану.
— Ну… У нас с Максимом ничего нет — Лера подняла одну бровь — Кроме дочери. Все что было, в прошлом — пробормотала я, мрачнея.
Как давно все это было. Казалось, прошла целая вечность. С тех пор как мы были вместе, мне, казалось, прожила не одну, а несколько сотен жизней, однако воспоминания, как холодный туман то и дело подкрадывались и окутывали промозглой сыростью.
— Ты хоть когда нибудь была влюблена в своего жениха?
Вопрос, на который я могу спокойно сказать, что нет. И никогда не любила. Почему же я выхожу за него замуж? Раньше я хотела лишь все самое лучшее дочери, но сейчас, когда Максим знает о нет, дак почему же я продолжаю готовиться к свадьбе?
— Нет — честно произнесла, и показалось, что голос прозвучал откуда-то издалека.
— Но тогда почему? Почему я не понимаю?
— Я не знаю, понятно. Не знаю — повторила, по-прежнему ничего не понимая. Все, что происходило в этой комнате, казалось мне таким неуместным, таким неподходящим — Я столько раз его обманывала, столько раз его обижала, я не могу поступить так с ним ещё раз. Это не правильно.
— Не правильно выходит замуж за нелюбимого, вот это неправильно, не это вот это все — она обвела руками помещение — Ты поступаешь неправильно.
Мне хотелось плакать. Губы кривились, и я молила Бога, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
Я продолжала любить Максима, сколько бы он страдания не причинил, все равно любила. Он еще имел надо мной власть, воспоминания о нем могли взволновать и вывести из себя. Смешно, но это сущая правда.
— Я выхожу замуж от… отчаяния…
Она ненадолго задумался и вдруг просияла:
— Ты можешь и не выходить за него замуж, он все поймет. Тебе нужно лишь поговорить с ним, и все.
Так легко это произвести, но не для меня. В наших отношениях не было страсти, какая связывала нас с Максимом. Ну что ж, очень жаль. А впрочем, почему жаль? Это даже к лучшему. Для меня. Никаких страстей, никаких ненужных эмоций.
