— Уже закончила с Брук?
Черт! Брук!
Я медленно повернулась в сторону подруги. Она смотрела на нас с каменным лицом, с упреком в глазах, а я была бы рада сейчас превратиться в вешалку, в кактус, в двугорбого верблюда, только бы не стоять под испепеляющим взглядом Брук.
— Вот черт… — сорвалось с губ.
Марк перевёл взгляд на Брук, крепче обнял меня и положил подбородок на мое плечо.
— Нууу теперь хотя бы не надо прятаться.
— Как раз наоборот…
Подруга сверкнула глазами и покосилась в сторону Сатира. Я только сейчас поняла, в какой ситуации мы оказались. Но отступать поздно.
Мужчина за VIP-столом дернул плечами, выбрался со своего дивана и курсирующим крейсером проплыл в сторону Брук. Я быстро покрутила пальцами, давая знак подруге:
— «Продолжай».
Развернулась к Марку. Он хмуро смотрел на Сатира, который с хищным, довольным оскалом уводил Брук за свой столик.
— Это… тот козлоногий?
— Да.
— А что Брук там делает?
Я сложила руки ему на грудь и несколько раз вдохнула, приводя эмоции в рабочее состояние.
— Марк, я потом, возможно, тебе объясню, что происходит. Но не сейчас. Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём… И… Будет лучше, если ты уйдешь.
— Нет. Я, пожалуй, останусь…
Черт! Черт! Черт!
Почему с того самого момента, как он появился, все идет кувырком? Все не по плану. Все рушится и ломается.
Я смотрела на него и понимала, что спорить с ним бесполезно. Он не уйдет. А ещё, чего доброго, начнет лезть, не разобравшись в ситуации.
— Ладно, — кивнула ему обреченно. — Но тогда не вмешивайся. Поверь, я знаю, что делаю.
Он сдержанно наклонил голову, соглашаясь, и остался стоять рядом со мной на приличном расстоянии от Брук и козлоногого повесы.
Примерно через час Брук двинулась в сторону бара, дала мне знак, поправив правую серëжку:
— «Водка».
Я ответила ей чуть заметным кивком и заказала небольшой графин для Сатира и мохито для Брук. Булькнула целый пузырёк в графин, аккуратно взболтала. Когда Брук вернулась за напитками, я подмигнула ей, и уголок её рта дрогнул в предвкушении лёгкой добычи.
Марк все это время молча наблюдал. Когда Сатир сделал глоток, я включила таймер. 45 минут.
Спустя ещё четверть часа, потянула Марка за рукав к выходу.
— Идём. Надо уходить отсюда.
Он не задавал вопросов, но выражение его лица мне не нравилось. Хотя, странно было бы ожидать от него другой реакции.
В кроссовках ходить было куда удобнее и быстрее, чем в туфлях. Я быстро добежала до машины. Марк не отставал. Остановилась у двери и почти с мольбой посмотрела на него:
— То, что будет дальше, тебе не понравится. Останься.
Он стиснул зубы и открыл дверь со стороны пассажира.
Молча доехали до отеля, где мы с Брук сняли номер на подставное имя. Я поставила машину подальше от освещённых мест, прямо напротив входа.
Вот остановилась машина такси. Из неё вывалилась побелевшая от ярости Брук, а следом с красными щеками — веселый Сатир. Брук посмотрела в нашу сторону и скрылась вместе с мужчиной в дверях отеля.
Я взглянула на часы. 7 минут. Открыла дверь машины. Марк вышел вслед за мной.
Черт! Черт! Черт!
Я решила забыть на время о том, что он рядом, и о том, как это все выглядит с его стороны. Главное, сделать дело.
Мы поднялись на третий этаж, тихо приблизились к двери. Какие-то шорохи. Я ещё раз сверилась с часами. 4 минуты.
ГРЫМС! — Послышался звук падающего тела и ругань Брук:
— Твою мать! Опять тащить!
Я выдохнула и открыла дверь в номер. Брук стояла, как победитель над неподвижным телом поверженного мужчины и махала ладонью на себя. Она ткнула пальцем в сторону Марка.
— Что этот черепаший сын здесь делает?
— Брук, давай просто закончим начатое, — ответила я, не желая устраивать разборки.
Брук ещё пару раз продырявила глазами Марка и переключилась на Сатира.
— Как-то быстро он.
— Наверно, выпил слишком много.
Она скинула туфли и присела на корточки. Принялась расстегивать ремень на дизайнерских джинсах мужчины. Я занялась ботинками. Мы быстро избавились от его обуви и штанов. Брук поднялась и уперла руки в бока.
— Ему то может и не светит… А вот мы с ним ещё натрахаемся. Тяжелый гад. Не хватало спину надорвать, — она посмотела на Марка. Шмыгнула носом. — Бери за руки. Раз пришёл.
Марк отделился от стены, с которой пытался слиться все это время, взял сатира за руки. Мы с Брук вдвоем тащили за ноги эту тушу. Когда мирно сопящее тело расположилось на кровати, я снова обратилась к Марку, стараясь передать ему всю серьезность ситуации:
— Подожди на улице. Просто поверь. Мы спустимся через пару минут.
Он молча развернулся и вышел за дверь. Брук ещё поворчала, стягивая с Сатира остатки одежды. Я включила камеру…
Подруга натягивала через голову платье, красная от негодования. Её нисколько не смущал храп человека позади неё.
— И как только совести хватило…
Она впихнула одну ногу в туфлю. Поднялась на ней. Покачнулась, опустилась вниз, снова поднялась.
— Уму непостижимо…
Обула вторую туфлю.
— И все бы ничего, но скрывать от меня… А если бы я сегодня не увидела?!
Накинула ремешок от сумки через плечо.
— Я поверить не могу, что ты на это решилась! Как? Как ты смогла?!
Вытащила из сумки записку и шлепнула её на тумбочку.
— Я не знаю, Брук… Не знаю, что со мной происходит.
— Зато я знаю. И поверь, ничем хорошим это не закончится. Неужели ты не понимаешь?! — она смотрела прямо на меня, но её взгляд не был злым. Он даже недовольным не был. Напротив, в нём было столько боли, заботы обо мне, что я внутренне содрогнулась. — Чего ты ждешь от этих отношений? Что он уйдет от жены? Что после этого будет верен тебе, как Хатико?
Я помотала головой, а она продолжила:
— Есть два варианта развития событий. Но ты в любом случае проиграешь. Тебе в любом случае будет больно.
— Я понимаю…
— Кайли… — она подошла ко мне и положила руки мне на плечи. — Одумайся. Не теряй голову из-за того, кто этого не стоит. Я боюсь, что второй раз ты не выберешься. Я не могу потерять ещё и тебя.
Её глаза заблестели. В носу щекотнули слёзы. Я обняла её, и Брук, пару раз шмыгнув носом, отстранилась.
