Кроме того, были проблемы и более привычные, хоть и связанные напрямую с уникальностью ситуации. Генеральный секретарь недвусмысленно пообещал оторвать Лиздейке голову, если обо всей этой авантюре общественности станет известно раньше, чем они окончательно от нее откажутся или, что практически невероятно, дадут ей ход. И даже тогда – чем позже, тем лучше. Соответственно, все организационные действия и затраты должны были происходить без упоминания Федерации и без финансирования с её стороны. «Чеки собери, потом компенсируем», – отмахнулся Генеральный от возмущений «руководителя команды».
Помогали члены команды, те, кто в начале мая участвовали в первой организационной встрече и согласились считать проект «Сборная» общим. Уж заверил Лиздейку, что с радостью заберет Зайца из Риги и разместит у себя. Демон пообещал, что им не придётся бронировать зал, и тренировки запросто можно проводить в его школе. Толстый, услышав рассказ Каролиса о «чеках», пообещал позаботиться о форме и спортивном снаряжении.
Оставалась проблема одиннадцатого и двенадцатого игроков. Внук после разговора с Толстым пропал со связи и приходилось только надеяться, что он читает электронные письма Лиздейки, а кандидата на последнее место не было вовсе. Но с этим можно было ждать. В конечном счёте, решил Каролис, десять человек – это на десять претендентов больше, чем было у федерации до конца апреля.
В результате, уже то, что первая встреча команды состоялась, воспринималось её руководителем как безоговорочная победа. Правда, состоялась она только двадцать шестого и сразу в спортзале пустой по случаю субботы школы, и прибытие участников растянулось на полтора часа от назначенного времени. И даже дольше. Тренировка шла уже более получаса, когда дверь открылась, чтобы впустить Внука – задумчивого и слегка смущенного.
– Я знал, что ты придешь! – Толстый приветливо махнул рукой другу. – Форма в раздевалке. Ты не ответил насчет номера, поэтому я наугад заказал, если что – поменяем.
Пранас насуплено посмотрел на тренера.
– Девятый, да? – и обреченно вздохнул, после кивка Толстого.
Проводив взглядом скрывшегося в раздевалке Лубинаса, Довидас подошел к Лиздейке.
– Вот видишь, уже одиннадцать…
– Угу… – Лиздейка рассеянно кивнул. – Что ты обо всем этом думаешь?
– Посмотрим… – Толстый посмотрел прямо в глаза другу и вдруг захохотал. – Ка, да ты чего? Ты что, искренне верил, что стоит им всем собраться в зале, как они превратятся в «Чикаго» образца девяносто шестого? Дай им время свыкнуться с образом…
– Каким? – скептически спросил К-1. – Посмешища?
Толстый мягко покачал головой и улыбнулся, глядя на появившегося на площадке Внука.
– Я собирался сказать: «героев»… Ладно, посмотрим, – он достал из кармана свисток и, подкинув его в руке, усмехнулся. – Посмотрим…Внимание! Мы все всё знаем и всё понимаем. Эта игра – лучшее, что у нас есть. Эта игра – то, что нас всех объединяет. Поэтому, давайте играть! Пять на пять, разбивайтесь сами, запасной игрок – общий. Через час – пиво и пица!
Дождавшись, когда игроки определятся с командами, Толстый свистнул.
* * *
Финальным испытанием для собранной Лиздейкой команды стал матч со вторым составом чемпиона ЛБЛ «Жальгириса». Так решил Сам – и спорить с ним было не кому. Во всяком случае, ни прочие чиновники федерации, ни руководители клуба на это не решились. А может и решились, но ничего не вышло – Каролис не знал. Его не посвящали в закулисные переговоры.. Лиздейка был готов даже к тому, что когда все они соберутся на арене «Жальгириса», Сам выйдет в центр зала и громогласно расхохочется: «Самая смешная шутка за мою жизнь! Всем спасибо, все свободны!»
Так не случилось. Занявший место в «президентской ложе» Сам спускаться на паркет не стал, а перед самым началом матча призывно махнул рукой Лиздейке, стоявшему вместе с Толстым возле скамейки запасных.
– Иди сюда, будешь мне своих орлов представлять.
Начала игру пятерка на основе «королей». Лиздейка пытался настаивать на том, что и Кость, и Внук должны играть в старте, но Толстый лишь отмахнулся: «Это еще не старт, детка. Это так – предварительные ласки». Единственным предсавителем Два Ка» в начальной пятерке стал AWP. Мунтялис все три дня тренировок держался так, будто не видел разницы между игрой во дворе в детстве, тренировкой в тридцатилетнем возрасте или игрой за Олимпийскую Сборную Литвы. Он хладнокровно отдавал мяч, если получал его в неудобной позиции и так же хладнокровно отправлял его в кольцо, оставаясь без защитника после удачного паса или удачного пик-эн-рола. Единственным проявлением волнения были плевки на паркет после особо удачных бросков – всегда в одной манере: полукруг подбородком справа налево, полукруг обратно, плевок наискосок влево. В ответ на замечания Лиздейки о недопустимости плевков на паркет – пожимал плечами. «Привычка, Ка». Сейчас, получив мяч от выигравшего розыгрыш Кокусайтиса, перекинул его дальше – Ужу, и неторопливо засеменил к трехочковой линии на половину противников. Добежал, получил мяч от Ужа обратно и, не щадя чувств не ожидавшего такого резкого старта защитника, без лишних колебаний и движений отправил его в кольцо. 3:0
Дублеры ответили стремительной атакой. Заяц, попавшись на обманное движение пропустил под кольцо легкого форварда противников, а Роматису не удался блок. Два очка и штрафной бросок, 3:3.
За следующие четыре минуты «претенденты» пропустили еще десять очков, все – в результате простеньких комбинаций «двоечек» или индивидуальных прорывов, а сами отметились всего одной атакой. Римлянин, толкавшийся у левого подступа к кольцу, вдруг рванул назад, к трехочковой линии, получил там мяч от Ужа и, не глядя, оправил к кольцу. Кокс справился с навесом, 5:13, минутный перерыв по просьбе тренера «претендентов».
Толстый оставался спокойным. Он отметил, что соперники, прессингуя игрока с мячом, на самом деле не слишком мешают остальным передвигаться по площадке – и знал, как это можно использовать. Он заметил, что в атаке соперники превосходят только за счет уверенности, с которой проводят базовые комбинации – и значит их нужно заставить нервничать. После «минутки» на поле вышли Огнев-старший, сменивший Ужа, Огнев-младший на место AWP, Внук и игравшие с самого начала Роматис и Кокусайтис. Во время тренировок худой и бледный Шмель демонстрировал уверенное владение мячом и способность к резким сменам темпа, но вне игры оставался угрюмым и нелюдимым, сидел в стороне от всех и злобно посматривал на брата. Демон вне площадки игнорировал младшего, а в игре оставался спокойным, стараясь при этом не задерживать мяч. Внук за прошедшие три дня не показал ничего особенного, кроме нескольких эмоциональных вспышек, когда всем вокруг становилось понятно, насколько Пранасу нравится находится в игре. Впрочем, вспышки эти проходили так быстро, что создавалось впечатление, будто сам Пранас стыдится того удовольствия, что получает.
В первой же атаке противников после тайм-аута Пранас перехватил мяч. Рванулся вперед, но оказавшись в штрафной «дублёров» один на один с защитником, замешкался и едва не потерял мяч, в последний момент откинув его назад, Демону. Демон, встретившись глазами с Римлянином, отбросил мяч в дальний угол Шмелю. В это же время Артур рванул в сторону от своего защитника, оказавшись открытым, в четырех метрах от кольца. Но вместо того, чтобы перевести мяч ему, Шмель по кромке рванул к кольцу, пытаясь обвести своего опекуна. Обвел, но под кольцом нарвался на блок. «Дублеры» совершили подбор под своим кольцом и после длинного через всю площадку паса заработали еще два очка. 5:15.
