Какого черта! Не много ли себе позволяет юная леди!
— Мои отношения с Адамом тебя не касаются, и я не намерена их обсуждать.
— Пусть так, — промолвила Инди. — Однако для тебя же будет лучше, если ты откажешься от своих планов насчет Симмонса.
— Что-то подобное ты уже говорила раньше. Только вразумительно не объяснила, почему же я должна это сделать?
— Потому что он больше никогда не женится.
— Откуда тебе это известно?
Инди невесело рассмеялась.
— Да уж поверь на слово. Он не женится даже на мне, а я люблю его уже давно. — Слезы блеснули в глазах девушки. — Просто не могу понять, что эта женщина сделала с ним!
Эта женщина? Ах, его жена! То есть она, Селма…
— И что же она сделала с ним?
Глаза Инди блеснули откровенным гневом.
— Она уничтожила его! Симмонс приехал сюда вскоре после того, как жена заявила о желании развестись с ним. Я не узнала человека. Ходячий труп! Я… я… — Голос Инди задрожал.
— Извини, давай не будем говорить об этом, — бросила Селма и почти бегом устремилась в дом, чуть не столкнувшись с легким на помине Симмонсом. Смятение, тоску, растерянность — вот что она сейчас ощущала. И, видно, не удалось ей скрыть своих чувств, если мужчина с удивлением задержал ее, участливо положив руку на плечо.
— Что случилось?
— Ничего, — ответила Селма, с трудом переводя дыхание. — Что там с Ахмедом?
Адам изучающе вглядывался в ее лицо.
— С ним будет все в порядке, но придется побыть в больнице какое-то время.
Mиссис Кристофер предложила им остаться на ужин. Но Симмонс отказался, заметив, что устал и не годится сегодня для компании.
Вскоре они уже сидели в машине, направляясь домой. Солнце садилось, окрашивая оранжевым светом лесистые холмы и горы. Вокруг царили мир и покой, что явно не согласовывалось с настроением Селмы.
— Где Роза?
— Осталась с мужем. Она переночует в доме своих родственников.
Наступило напряженное молчание. Судя по всему, оно было следствием их неоконченного разговора в спальне.
Уже совсем стемнело, когда они вошли в дом. Адам включил в гостиной свет и спросил Селму, хочет ли она чего-нибудь выпить.
— Пока нет, — ответила та, потирая озябшие руки. — Сначала хочу принять душ и одеться во что-нибудь теплое.
Горячая вода приятно грела кожу. Но нервы так расшатались, что одной воды было недостаточно, чтобы успокоиться. После душа — сразу в постель, лишь бы больше не встречаться сегодня с Симмонсом. Однако вышло иначе. Он ее ждал, чтобы спросить, вынута ли из пальца злополучная заноза. Нет? Надо, видите ли, осмотреть палец, вдруг что-то да не так.
— Пустяки, — сказала Селма небрежно, но руку протянула.
Новоиспеченному лекарю мало было сегодняшних забот с Ахмедом, и он с предельным вниманием обследовал больной палец.
— Сейчас займемся твоей занозой, что-то мне твоя рука не нравится.
Сам сходил за щипчиками и начал вытаскивать шип, который сидел довольно глубоко. В напряженной позе он замер над ее рукой. Сейчас видна была каждая черточка его лица — прямой нос, четкая линия скул, мелкие морщинки, расходившиеся лучами от глаз. Как она любила это лицо!
«Ходячий труп»! Ну и слова выбирает эта влюбленная девчонка. Селма закусила губу, на глаза навернулись слезы. Господи, да что же она такого сделала с бывшим мужем, если вызывает осуждение у незнакомых людей.
Адам поднял голову и увидел слезы в глазах Селмы.
— Не обращай внимания. Вытаскивай.
Да, ей было больно, но не от занозы, хоть и мало приятного, когда копаются в припухшей ране. Больно было от собственных мыслей.
— Наконец-то. Вытащил! — В голосе звучало удовлетворение.
— Спасибо.
— Прости, что причинил тебе боль, но иначе никак не получалось.
— Ничего. Пойду посмотрю, что там на ужин. — Она ощущала в душе болезненную пустоту. Может, это всего-навсего от голода? Или нет?
— Тебе помочь?
— Не надо. Я приготовлю что-нибудь попроще. Ты голоден?
— Не очень.
Ах, какой вежливый. Ах, какой он спокойный! Притворство все это… Ведь явно переживает все их размолвки и недоговоренности. Хорошо, что не пошел вслед за ней на кухню. Так хотелось побыть одной. А теперь помоем салат, порежем холодную курицу и сыр, прибавим немного грибов, лука и помидоров.
Минут через десять Симмонс явился-таки на кухню, принеся с собой свежий запах мыла. Волосы еще влажны после душа. Выглядит великолепно. И почему он всегда смотрится так… так потрясающе по-мужски?
Тем временем Адам налил вино в бокалы, и они принялись за еду. Есть ей вдруг совершенно расхотелось. Вина выпила и попросила налить еще. Когда ужин закончился, Адам жестом остановил ее попытку привести все в порядок. Сам сложил посуду в раковину, и сам начал мыть.
— Я думаю, нам стоит закончить наш разговор, — сказал он, поворачиваясь к Селме.
Рано или поздно это должно было произойти, так что нервничай — не нервничай, а договорить придется. Они перешли в гостиную.
Женщина устроилась на диване, мужчина после недолгого раздумья опустился рядом.
— Мы ведь почти никогда не говорили о том, как проходила наша семейная жизнь, верно?
— Полагаю, потому, что мы редко бывали дома вместе.
— Но и тогда мы не очень-то обсуждали нашу с тобой жизнь. Мне и в голову не приходило, что у нас с тобой какие-то проблемы. Согласись, мы же были счастливы. Я запомнил это ощущение счастья.
Что правда, то правда. Ей тоже запомнилось это. Но что толку сейчас вспоминать?
— Ты молчишь, значит, не согласна? Когда ушло это ощущение счастья?
— Когда мы практически стали жить врозь, — с трудом произнесла она.
Адам с изумлением уставился на нее.
— И ты решила покончить с проблемой при помощи развода?
— Нет. Меня обижало твое безразличие к тому, что мы видимся так редко. Хотелось как-то встряхнуть тебя, растормошить, заставить задуматься над неразберихой в наших отношениях, и я подумала, что угроза развода поможет в этом. Ждала твоей реакции, думала, услышу возражения, протест. А ты даже не сопротивлялся! Не стал бороться за нашу с тобой семью, за меня. Я… — Рыдания сдавили горло. Она подняла мокрые от слез глаза на любимое, вдруг побледневшее лицо.
— Селма, — произнес изумленный мужчина. — Ты хочешь сказать, что не собиралась разводиться со мной?
12
— Нет, не собиралась… — Признание далось не без труда.
— Но зачем же ты…
