– Это только ваши слова?
– Вы хотите спросить, не говорила ли я о вашем бизнесе Гаю?
– Да.
– Франческа, я всего лишь секретарь. Я выполняю то, что меня просят. Но если вы хотите, я расскажу Гаю о…
– Нет, пожалуйста, не надо, – запротестовала Франческа, про себя сделав печальный вывод: раз Кэтрин ничего ему не сказала, значит, про меня Гай у нее ничего не спрашивал. Только про то, не нуждаемся ли мы в чем-нибудь. То есть не нуждается ли Тоби…
– В таком случае я думаю, вы также не хотите и того, чтобы я сообщила ему, что вы ждете ребенка?
Гай вытер лицо рукавом и включил свой ноутбук, чтобы проверить, не пришли ли ему сообщения на электронный почтовый ящик.
Письмо от Тома Палмера.
Что же, он ждал этого письма несколько месяцев. Гай задержал дыхание. Вот и все. Сейчас он откроет прикрепленный файл и прочтет заявление об аннулировании брака с Франческой.
Письмо было действительно о Франческе. Но не с уведомлением о бракоразводном процессе.
Это была статья, в которой рассказывалось об успехе бизнеса Франчески. И там была ее фотография.
Она стояла, укутанная в китайский шелк, и улыбалась, радуясь своей удаче.
На фотографии было отчетливо видно, хотя Франческа и пыталась это скрыть под шелковой материей, что она ждет ребенка.
Гай вскочил.
Сколько месяцев, дней, часов тому назад это произошло, он прекрасно знал. Это был его ребенок. Это его ребенка Франческа носит под сердцем!
Каждый день с тех пор, как он уехал, он должен был бороться с собой, бороться с желанием вернуться. Но теперь это не имело никакого значения!
Он должен вернуться! Он не может оставить ее одну в таком положении! Ему необходимо быть рядом!
Теперь ей нужна не его финансовая поддержка, а внимание, забота, которую только он один может ей дать. Но только захочет ли этого она?
Ну и пусть она злится, ругает его, прогоняет, он все равно будет рядом с ней. И на этот раз его ничто не остановит. Теперь он откроет ей всю правду от начала и до конца. И будет повторять ей слова о любви до тех пор, пока она в них не поверит.
– Франческа! Ты смотришь новости?
Было уже поздно, но Франческа работала и взяла телефонную трубку автоматически, как если бы находилась в офисе. Поэтому она не сразу поняла, что от нее хотят.
– А, Мэтти, это ты? Нет, я не смотрю новости. У меня очень много работы. И я ужасно устала. Нам предложили для реализации новый товар, ароматизированные свечи, которые вполне могли бы гармонировать с тем, что мы распространяем, и теперь я пытаюсь решить, сколько заказать…
– Помолчи, Франческа, – нетерпеливо перебила ее кузина. – Это Гай, его показывают по телевизору…
Не дослушав, Франческа бросила трубку и, подбежав к телевизору, включила его и начала переключать каналы. И наконец нашла. Шли новости.
–..сильное беспокойство по поводу судьбы геолога. С тех пор как на прошлой неделе он оставил лагерь и направился в столицу Англии, о нем не было никаких вестей, и в Лондон он не вернулся.
Группа мятежников могла захватить его в качестве заложника, надеясь таким образом добиться уступок от правительства. Ни министерство иностранных дел, ни компания господина Димоука никак не прокомментировали сложившуюся ситуацию…
Кто-то настойчиво звонил в дверь. Франческа бегом спустилась вниз и распахнула ее. На пороге стояла Кэтрин.
– Что случилось с Гаем? – потребовала Франческа.
– Я думала успеть до того, как вы увидите эти проклятые новости…
– Что случилось?
– Я не знаю. Он не планировал возвращаться еще как минимум в течение шести следующих дней. Но неожиданно от него пришло сообщение по электронной почте, чтобы я срочно заказала ему билет на самолет. Но он не прилетел…
Франческа опустилась на пол, сев на ступеньку лестницы:
– Я же просила его не ездить туда!
Кэтрин села рядом с Франческой, обняла ее.
– Все будет хорошо. У Гая есть особый талант он всегда выходит сухим из воды.
– Да, но при этом он не пуленепробиваем!
– Мятежникам незачем его убивать. Они хотят вести переговоры, а для этого Гай нужен им живым.
– И как долго будут длиться эти переговоры?
Месяцы? Годы? Как, черт возьми, он посмел подвергнуть себя риску? – И, склонив голову, Франческа пробормотала:
– А я не сказала ему про ребенка, так и не сказала ему, что люблю его. – (Кэтрин смотрела на нее понимающе.) – Я должна была, понимаете, Кэтрин, должна была сказать, что люблю его!
Шум прибывшего лифта сообщил о приходе Мэтти. Она посмотрела на женщин и сказала:
– Пожалуй, я приготовлю чай.
– Чай? А где же твое хваленое шотландское виски, когда оно нам так нужно?
– Тебе нельзя! – погрозила пальцем Мэтти.
– Не обращайся со мной как с ребенком! – взмолилась Франческа.
Но Мэтти ничего не успела ответить в свое оправдание, потому что зазвонил телефон, и Франческа, опередив вскочившую Кэтрин, подбежала к телефону.
– Да!
– Франческа…
– Гай…
Она едва слышала его, голос был слишком искажен, в трубке раздавался какой-то шум, и Франческа не могла точно сказать, его ли это голос. Но, должно быть, его.
– Хорошо… домой… – кажется, так он сказал, остального она не расслышала.
– Гай, вы должны немедленно вернуться домой!
Слышите меня? – кричала она в трубку, и тут же раздались короткие гудки.
Он что, повесил трубку? Франческа в ужасе застыла около телефона, боясь предположить, что это могло значить.
– Это был Гай? С ним все в порядке? – вопрошала Мэтти. – Что он сказал?
– Он позвонил мне…
– А кому еще ему было звонить? – усмехнулась Мэтти.
– Что же я наделала? – проговорила Франческа. Он позвонил мне, а я стала кричать на него. Я хотела сказать ему, что люблю его, а вместо этого…
В течение последующих двух дней она не отходила от телевизора, внимательно следя за всеми новостями.
И рядом с ней стоял телефон. Который не звонил.
– Франческа?
Она оглянулась. Это была Конни.
– Мы уходим. С тобой все в порядке?
– Куда уходите?
– У друга Тоби день рождения, мы идем на праздник.
– Ах да, конечно. Я забыла. – Франческа подошла к Тоби. – Веди себя хорошо, малыш, ладно? И потом она снова обратилась к Конни:
– У тебя есть деньги на такси? А подарок уже купили? Ну и хорошо.
