Кейт стояла с окаменелым лицом, держа нож перед собой. Но Шон, очевидно, уловил что-то в выражении ее глаз, поскольку тихо присвистнул, и его красивое упитанное лицо сморщилось от смеха.
— Вижу, он — мой. А Патрику ты сказала, что он — его. Я совершил глупость, расставшись с тобой, красотка. Ты ловко умеешь обтяпывать свои делишки.
— Вон отсюда! — ледяным тоном потребовала Кейт.
— Ни в коем случае, дорогая! — весело отозвался Шон. — Значит, он не знает, что ты переспала со мной.
— Радуйся, что он не знает, что ты изнасиловал меня, — уточнила Кейт, на мгновение стерев наглую ухмылку с его физиономии.
— Ты хотела этого, — злобно прошипел Шон. — И тебе очень даже понравилось. А сопротивлялась ты лишь для отвода глаз. Ты надеялась выскочить замуж за Патрика, зная, что у меня нет денег.
Кейт скривилась от отвращения и твердо повторила, глядя на Шона в упор:
— Ты изнасиловал меня.
Она содрогалась от одной только мысли о том, что этот омерзительный тип снова может до нее дотронуться.
— Попробуй убедить в этом моего кузена, а я посмотрю, что выйдет. Он всегда завидовал мне, потому что я красивее его. К тому же, — игриво добавил Шон, — ты уже не была девственницей.
Подонок уже не мог причинить Кейт боль, она даже не испытывала страха перед ним. Единственное, что он получил, напав на нее тогда, это ее помертвевшее, инертное тело. И злобствует Шон, потому что хочет унизить Патрика, чего ему пока сделать не удавалось.
— Да и вообще, ты ему не нужна, — продолжал глумиться Шон. — Он собирается жениться на тебе, поскольку думает, что мальчишка — его сын. Но, как только вы поженитесь, он станет игнорировать тебя, как игнорировал Лауру.
— Уходи! — презрительно бросила Кейт. — Тебя никто здесь не боится. Ты просто ничтожество.
Лицо Шона стало пунцово-красным, он с воинственным видом уставился на Кейт, но довольно быстро пришел в себя, и выражение его лица сразу оживилось. Кейт с изумлением обнаружила, что он посмеивается.
— Забавно, о-оч-чень забавно, — с издевкой проговорил Шон. — Мой братец сноб и не захочет воспитывать чужого ублюдка, тем более если он мой. А открыть Патрику глаза велит мне братский долг. Какая жалость! Посмотрим, что останется от его высокомерия.
— Скажи ему, если у тебя хватит на это смелости, — холодно усмехнулась Кейт. — Он и без тебя знает, что это не его сын.
— Не беспокойся, хватит. Конечно, если я назову ему имя отца, тебе не удастся женить его на себе. — Шон хитро посмотрел на молодую женщину. — Но мне бы так хотелось увидеть его в роли отца моего ребенка, что, я, пожалуй, пока не открою ему эту страшную тайну. — Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть значение последующих слов. — Если, разумеется, ты по достоинству оценишь мое молчание.
— Ты хочешь сию минуту получить с меня деньги?
— Я еще не сошел с ума, гордячка чертова! — разозлился Шон. — Но если ты наложишь свои загребущие лапки на моего богатого кузена и его кругленький счет в банке, то сможешь заплатить мне за молчание, черт возьми!
— У меня нет денег.
Шон расхохотался, откинув голову назад.
— Я сам могу получить с Патрика столько денег, сколько мне надо, учитывая, что у него не в меру развито чувство семейной гордости. Но ты же знаешь, лапочка, что с мужчиной можно расплатиться не только деньгами. Я с удовольствием вспоминаю тот короткий эпизод, но мои ощущения будут острее, если я займусь с тобой любовью, когда ты будешь женой моего кузена. А твое нежелание удовлетворить мои сексуальные нужды придаст дополнительную пикантность этому мероприятию. Короче, — резко спросил он, — на какие жертвы ты готова пойти ради своего сына?
Кейт мгновенно ощетинилась.
— Я бы с тобой даже не… — Она вскрикнула, не договорив.
В дверях стоял Патрик, его лицо было перекошено от бешенства. Шон резко обернулся и, увидев кузена, сразу сник.
— Не надо! — крикнула Кейт, бросившись к Патрику. Нож со стуком упал на пол.
Но тот уже с яростью набросился на Шона и нанес ему удар кулаком в лицо, потом еще один, словно не замечая Кейт, которая вцепилась в его руку, повторяя:
— Не надо, Патрик! Нет! Нет! Нет!
Шон отлетел на пол и затих, из его рассеченной губы сочилась кровь.
Отколошматив кузена, Патрик успокоился, глаза у него снова стали непроницаемыми.
— Он не стоит этого, Патрик, — всхлипнула Кейт, у которой нервы были натянуты до предела. — Дрянь, ничтожество.
Патрик взял ее за плечи и осторожно отодвинул в сторону.
— Вставай, — приказал он Шону. Тот поднялся с пола и прислонился спиной к стене. Его глаза бегали от Патрика к Кейт и обратно.
— Убирайся отсюда и на пушечный выстрел не приближайся к Кейт или к мальчику. Если когда-нибудь увижу тебя здесь, я упеку тебя за решетку за вмешательство в чужую личную жизнь.
Шон поплелся прочь. Очутившись на недосягаемом расстоянии, он крикнул в открытую дверь:
— Я надеюсь, Патрик, тебе доставит удовольствие воспитывать моего сына!
Кейт ахнула и зажмурилась.
— Почему ты не сказала мне? — спросил Патрик с убийственным спокойствием.
— Вначале просто не смогла. Я знала, что ты презирал Шона, и от этого чувствовала себя еще хуже. Мне было легче воображать, будто на меня напал какой-то незнакомый человек. — Голос Кейт звучал отстраненно. — Я понимаю, что говорю ерунду, но так мне казалось тогда.
— На что ты рассчитывала? Что я никогда не узнаю об этом?
Кейт всмотрелась в лицо Патрика, но не нашла в нем поддержки.
— Да. Ты сказал, что не видишься с Шоном, и я подумала, что Нику ничего не грозит, — устало проговорила она, понимая, что ее слова звучат неубедительно. — Когда ты предложил мне выйти за тебя замуж, я собралась рассказать тебе, кто отец Ника. Но я не знала, как ты воспримешь эту новость, и в результате струсила. Потом я снова пыталась сказать тебе правду, а ты ответил, что ничего не хочешь слышать об этом, и я обрадовалась. Прости, Патрик.
Он посмотрел на костяшки своих пальцев, испачканных кровью Шона. Кейт открыла кран и подала Патрику бумажное полотенце. Тщательно вымыв руки, он не менее тщательно вытер свои длинные пальцы.
— Шон прав? — спросила Кейт, нарушив молчание. — Ты тоже считаешь, что я лгала тебе о Нике?
— Вначале — да, — спокойно ответил Патрик. — В тот день, когда мы встретились с тобой в Австралии у аттракционов, я позвонил в Новую Зеландию и попросил приятеля проверить запись о рождении мальчика. В графе «отец» ты поставила прочерк, но сына назвала Николас Патрик. И он так напоминал мне меня самого в детстве, а также моего отца: та же фанатичная увлеченность чем-то, даже то, как он вскидывал голову. Конечно, я подумал, что Ник мой.
