Книга 9 часов над Атлантикой - Виктория Мальцева

Khruangbin — Cómo Me Quieres (лучше концертная версия в YouTube Khruangbin @ Villain | Pitchfork Live)

Как бы сильна не была твоя боль, всегда найдётся тот, у кого она сильнее.

Теперь Лео не может на меня смотреть, и пытается нащупать стабильность под крышкой своего ноутбука.

— Прости меня, — я говорю это, потому что не знаю, что ещё могу ему сказать. В моей жизни не было таких потерь, как у него, но были другие. Он признался, потому что я фактически вынудила его своей откровенностью, и теперь он захлопнулся, как устрица — не раздерёшь. Но мы уже поняли — внутри есть жемчуг. Крупный, редкий.

— Всё окей, — отвечает, запуская на ноуте фэйсбук.

— А у тебя есть интернет?!

— Конечно, — похоже, он удивлён больше, чем я. — Девять часов без сети? No fucking way!

— Обалдеть. А почему у меня его нет? Это что? Вайфай для избранных? Для бизнес-класса?

— Да нет, для всех. В обычном меню есть эта опция, кажется, на последней странице.

— Ах в меню… — разочарованно соображаю. — Небось по цене билета до Луны.

Лео пожимает плечами и возвращается к своим делам. Всё-таки заносчивый сноб — решаю. До конца полёта ещё почти пять часов. Ну и ладно, почитаю дневник.

После записи в восемь лет сразу следует запись в десять.

1 сентября 2003 года

Мама умерла сегодня — в наш первый день в новой школе. Она перестала дышать ровно в восемь тридцать утра — время, когда нужно выезжать в школу. Я держала её за руку, и она меня тоже. Её глаза были очень грустными, но они были, хоть она и дышала с таким трудом, словно в её груди образовался булькающий джакузи. Были, а потом их не стало.

Отец отвёз нас с Меган на машине, потому что мы ещё не знали дорогу, и она, как всегда, сидела впереди, рядом с ним, а я, как всегда, сзади. Мы опоздали на первый урок, и все на нас пялились. Наверное, отец рассказал учительнице про маму, потому что когда он уехал, она попросила весь класс быть с нами поласковее. К Меган сразу подошли две девчонки — Клэр и Хадия. На третьем уроке ко мне подсел Тьяго из Бразилии. У него чёрные волосы и очень коричневые глаза. Он знает миллион баек про всех учителей в школе, и я думаю, он как минимум половину всего выдумал, потому что так не бывает — чтобы все были полными придурками. Когда я подумала про маму и снова стала грустной, заплакала даже, он сразу вспомнил случай, как его едва не выгнали из школы. Если верить его словам, накануне в воскресенье он нашёл какашку чёрного медведя у реки и в понедельник завернул её в тряпку для вытирания доски. Учительница размазала её по всей поверхности, потому что плохо видит и не всегда надевает очки. Все сразу поняли, что это сделал Тьяго, и хотя он и отпирался, его всё равно заставили отмывать доску, а с ней и весь класс. Хотели ещё заставить его помыть туалеты, но потом передумали, а он был согласен, но только на девчачий. Мне стало смешно. Это странно — смеяться, когда тебе так грустно. Смеяться и плакать одновременно. Тьяго сидел со мной и на четвёртом уроке. В конце дня он сказал, что у нас с ним совпадают все предметы, поэтому с утра, если я захочу, он тоже со мной сядет. Я ему сказала, что в прошлой школе у нас были одноместные парты, и он ответил, что моя прошлая школа — концлагерь. Я не знала, что это такое, и постеснялась спросить. Меган накануне предложила мне молчать как можно дольше, чтобы люди в новом классе не поняли, какая я тупая. А мама всегда говорила, что я очень умная — умнее всех в нашей семье. Папа думает, как Меган. И я также слышала, когда мама ещё могла ходить, как он ругал её за то, что у меня такие большие ноги — «как у мужика». Поэтому всё время, пока мы разговаривали с Тьяго, я так усердно старалась засунуть их подальше под стул, что они стали синими и потом в них воткнулись тысячи иголок. На перерыве я не могла встать, и Тьяго принёс мне стакан молока из столовой. Также он сказал, что у меня красивые босоножки. Это мама купила их для меня в тот день, когда в парикмахерской ей совсем сбрили волосы и надели парик. Она увидела их в витрине и сразу подумала, что бабочки на ремешках — это для меня. Я люблю бабочек.

— Клэр, извините, можно Вас на секундочку? — голос Лео вынимает меня из прошлого.

— Да, конечно, — вспыхивает улыбочкой Клэр.

— Я хотел бы оплатить доступ к сети для моей соседки.

— Минутку, сейчас сбегаю за кассовым аппаратом и кодом доступа.

— Что ты … не нужно! — восклицаю. — Нет, серьёзно! Это дико дорого, зачем же такие растраты… я спокойно доживу до Торонто без интернета — там поймаю что-нибудь забесплатно.

— Ну, я всё равно уже заказал — теперь неудобно отказываться. Не будем же мы бесцельно гонять Клэр туда-сюда?

— Не будем, — соглашаюсь.

Через пять минут в мой телефон возвращается жизнь, а вместе с ней и… уведомление.

WTF_LEO отправил Вам сообщение.

Tawiah | FREEdom Drop | TEARdrop

Принять. Время — около двух часов назад.

WTF_LEO: Тебе когда-нибудь приходило в голову, что с появлением интернета люди перестали до конца умирать? Фантомный след остаётся в соцсетях, блогах, форумах. Человека уже нет, а его мысли продолжают будоражить живые умы. Мне это не нравится. Есть в этом нечто… ненормальное, противоестественное.

Я перечитываю трижды. Мне кажется, или он думает о… смерти? Ну, не думает, может быть, а задумывается, но ни первое, ни второе не есть хорошо. О смерти задумываться нельзя — это закон человеческого существования. Она просто когда-нибудь случится, но это будет очень нескоро.