— Далеко простирается длань дьявола. Его слуг можно обнаружить повсеместно. И среди нас, люди мои, тоже. Особенно в нынешние дни. Да, так оно и есть. Здесь, в самом сердце нашего селения, притаилось зло в облике приспешницы дьявола. Ее преступная рука прикасается к невинным и слабым, и наш долг — отринуть ее!
Говоривший сделал паузу, возвел очи горе. Туда же устремились и его руки.
— Вы обращаетесь к этой женщине, — продолжал он, — в минуты скорби и опасений. Приводите к ней детей своих. Ищете у нее защиты и утешения в минуты слабости и отчаяния. И она с поистине дьявольским искусством обманывает вас.
Фиби начала догадываться, о ком идет речь, и сердце ее похолодело от страшного предчувствия. Случилось то, чего она давно опасалась, о чем думала и сама Мег каждый раз, когда помогала кому-то своим врачеванием или советами. За ней уже давно утвердилось прозвище «колдунья», но она видела в этом не осуждение и порицание, а некоторый почтительный страх, в основе которого лежало в худшем случае непонимание.
Не сомневаясь теперь, что викарий говорит о Мег, и все же питая отчаянную надежду, что это не так, Фиби огляделась… неясный шепот, мрачные лица… Она взглянула на Кейто, сидящего рядом с ней в специально огороженном месте, и увидела, что тот внимательно слушает викария.
Неужели что-то произошло? Что-то такое, о чем она не знает? И все после ее вчерашнего пребывания в доме у Мег? Обычно Фиби узнает почти обо всех событиях в деревне, особенно если речь идет о серьезных вещах. Что же случилось?
Мег не пришла в церковь на воскресную службу, значит, интуиция ей подсказала не делать этого. Но с другой стороны, такой поступок может только усилить подозрительное, даже враждебное отношение. Тем более теперь, после выступления викария с этими дикими обвинениями. Только так могла их назвать Фиби. Правда, он ни разу не произнес имени Мег.
А Кейто? Как отнесся он к тому, что говорилось сейчас с алтаря Господня? Судя по выражению лица, он был недоволен. Но чем? Насколько она знала, такого рода проповеди, агрессивно-пуританские, весьма популярны среди последователей Кромвеля — ведь они все время противопоставляют свою нравственную чистоту распущенности и порочности сторонников короля. Видимо, Кейто все же не вполне разделяет эти нападки, считая их чрезмерными, приносящими в конечном счете лишь усиление вражды и новые беды. Хорошо бы, коли так.
Она утвердилась в своем предположении, когда по окончании службы он, повернувшись к ней, коротко произнес:
— Подожди меня здесь вместе с Оливией. Я поговорю с викарием.
Фиби хотела поскорее выйти, из холодной церкви и сразу отправиться к Мег, но не решилась ослушаться и решила осуществить свое намерение позднее. Засунув поглубже в карманы руки в перчатках, она прижалась плечом к Оливии, тоже продрогшей насквозь.
— Т-тут еще х-холоднее, чем с-снаружи, — сказала та. — Какая ужасная п-проповедь!
Да, со стужей в церкви две небольшие жаровни справиться совершенно не могли, но не это сейчас тревожило Фиби.
— Тебе кажется, что викарий говорил о Мег? — спросила она.
— Ой, быть не может! — воскликнула Оливия. — Эта женщина никому не причинила вреда.
— А я уверена, что он имел в виду именно ее, — повторила Фиби. — Нужно обязательно сходить к ней. Пойдешь со мной?
— К-конечно. Я люблю бывать у нее. Она мне оч-чень н-нравится.
Оливия не посчитала нужным добавить, что при этом Мег вызывает у нее неосознанное беспокойство, если не страх.
— Пойдемте, — послышался внезапно суровый голос Кейто. Вид у него был подстать голосу: губы плотно сжаты, лицо мрачное, расстроенное.
— О чем вы говорили с викарием? — спросила Фиби.
— Осторожнее, смотри под ноги, — сказал Кейто вместо ответа на вопрос.
Но Фиби не отступила.
— Почему вы решили поговорить с ним, милорд? — повторила она, глядя не на Кейто, а, как он велел, вниз, на обледенелую тропу.
— Мне не по душе, — не сразу ответил тот, — все эти проклятия, сравнения с дьяволом, упоминания о нечистой силе. Человек не должен злоупотреблять данной ему властью над людскими сердцами и побуждать других людей… Господи, Фиби! — Он не успел схватить ее за руку, и она провалилась в снег почти по колено. — И когда ты научишься ходить как следует! Почему с Оливией такого не случается?
— Я просто не заметила, что здесь так скользко, — попыталась оправдаться она, вытаскивая ногу из сугроба. — Но зачем сердиться? Я же не нарочно. И если вас разозлил викарий, то при чем тут я? — скривившись, она оглядела промокшую обувь. — Мне и так не сладко, уверяю вас.
— Ох ты, несчастный воробушек! — почти ласково сказал он. — Пожалуй, понесу-ка я тебя до дома на руках.
— Нет, спасибо. Я не такая уж легкая.
Она вздернула голову и решительно зашагала вперед, стараясь не обращать внимания на хлюпающую в башмаке влагу.
Но Кейто вовсе не шутил. В два прыжка он нагнал ее, остановил и, пригнувшись, ловко подсадил к себе на плечо, несмотря на ее крики и сопротивление.
— Вот… И совсем не тяжело, — весело заявил он и похлопал ее по бедру. — Сиди спокойно, скоро мы придем домой, в тепло и сразу высушим твои ноги.
— Вы не потащите меня таким образом через все селение! — возмущенно сказала Фиби. — Что подумают люди?
— Ничего плохого, — уверил он ее. — Кроме того, все уже давно сидят у очагов за воскресной едой.
Оливии, шедшей позади, оставалось только удивляться отцовской выходке: никогда раньше она не замечала за ним подобных шалостей. Тем более в отношении его жен.
Лишь подойдя к входной двери, Кейто опустил Фиби с плеч на землю. Шутки шутками, а перед слугами леди Гренвилл должна все-таки выглядеть прилично.
— Ох, — произнесла она, переступая с ноги на ногу. — Почти разучилась ходить! — И, уже войдя в дверь, повернулась к Кейто и добавила игривым тоном: — Благодарю за поездку, сэр!
Снимая перчатки и плащ, Кейто с едва заметной улыбкой смотрел ей вслед. Потом обратился к дворецкому:
— Принесите мне в кабинет графин с мадерой, Биссет. — Он тут же окликнул спускавшегося с лестницы Брайана: — Надеюсь, ты найдешь чем занять себя до обеда. Мне нужно собрать кое-какие документы и переодеться перед нашей поездкой в штаб.
— Разумеется, милорд, — почтительно ответил тот и с ухмылкой поздоровался с вошедшей в дом Оливией: — Добрый день, сестренка. Ты заметно подросла с той поры, когда я видел тебя в последний раз.
— Надеюсь, — проговорила она, не отвечая на его улыбку. — А еще надеюсь, что климат з-здесь, в Вудстоке, ок-кажется для тебя б-более б-благоприятным, чем т-там, в Йоркшире, и ты б-будешь д-добрее.
— А что же было т-там? — передразнил Оливию Брайан.
Так же он поступал и много лет назад. Она вспыхнула, но постаралась ответить спокойно, даже весело. Правда, заикаться стала еще сильнее:
