Книга Должница - Евдокия Гуляева

— Мне больнее сейчас, без тебя…

Поднимаю к нему лицо, вглядываясь в глаза. Ему мои совсем не видны, а вот его, словно чернильное зимнее небо передо мной, открытое, хмурое, великолепное, с яркими звездами желания, которые не горят, только разгораются, маня своим блеском.

— Сережа…

Чуть вытягиваюсь, привстаю, пытаясь достать до его сомкнутых губ, целуя его в подбородок, лаская губами, проходясь по четко очерченным скулам, заразительно влажно, высунув кончик языка, подстегивая к действию и получая в награду томный, хриплый стон и его рот, ищущий мои губы. Зарываясь в короткие волосы на его затылке пальцами, провожу рукой по всей голове, поглаживая, наслаждаясь тем, как кончики пальцев покалывает от жесткости, током вожделения раздражая все и без того возбужденные окончания.

Хочу его губы! Жаркие, безумные, ненасытные, до крайности бесстыдные…

Впиваюсь сама, не дождавшись, раскрывая его рот своим языком, желая почувствовать его, погладить, возбудить…

Вырываю томный мужской стон и уступаю его натиску, сдавая позиции инициативы, капитулируя, но не поддаваясь, покусывая его губы в ответ с не меньшей страстью, втягивая полную нижнюю, посасывая, проводя по ней языком, зализывая эмоциональный укус. Горю! Сгораю снова, дотла, только теперь в разожжённом мной пожаре вожделения.

Чувствую, как он прикасается ко мне, между ног, слегка проходясь подушечками пальцев по раздраженным, припухшим от прошлого вторжения складочкам и шумно втягиваю воздух, борясь со страхом боли и невыносимым жжением разбуженного томления.

Мокро… Его палец скользит легко, бесстыдно ныряя чуть глубже, чем в первый раз, задевая, раздразнивая, обещая…

— Девочка моя, — возбужденно шепчет мне в приоткрытый от желания рот, проскальзывая внутрь своим языком, заигрывая, настаивая…

Его слова дернули меня вверх, на самую вершину горы возбуждения, подведя к самому краю пропасти… снова… Но, в этот раз, я была там не одна. С ним. Всматриваясь в его глаза, я четко видела его вместе с собой, там, на пике раздразнившего нас удовольствия.

— Сережа, — постанываю ему в губы, потираясь о его пальцы, умело-играющие на мне, плотью, заводя его, подводя, как и себя, к самому пепелищу…

Потираясь о меня вставшим членом, он, смачивая, увлажняя распухшую головку, придвигает меня ближе, на самый край подоконника, прижимая попку, стискивая ее, сжимая, до тех пор, пока не ныряет в меня чуть-чуть, слегка раздвигая, попадая внутрь, но не продвигаясь дальше…

Больно! Боль прошивает насквозь, от волос на затылке до кончиков пальцев на ногах!

Но только она унимает бесстыдный зуд, изводящий меня, поэтому с благодарностью принимаю, хочу ее, желаю…

Чувствую, как скользко протискивается дальше, раздвигая воспаленные стеночки, растягивая, заставляя меня стонать от желанного вторжения. Глубоко. Больно. До предела соскальзывая до самого дна, упираясь, распирая, замирая…

— Сделай, как ты любишь, — постанываю вместе с первым, нерешительным толчком.

— Слава, так, как я люблю, будет больно…

Но я мотаю головой, не желая соглашаться с разумными доводами, привлекая его голову к себе, еще ближе, впиваясь в основание шеи судорожно сжатыми пальцами.

И да, вот так, все красиво! Сзади нас, за окном идет снег, сплошной стеной продолжая огораживать нас от скупости жизни, а тут, между нами пожар страсти, сжигающий нас до костей, до пепла, беспощадно сжигая в труху наши сомнения.

Резко вышел и снова вошел. Глубоко. Сильно. Раздирая. Высекая искры из моих глаз…

Не щадя, так как я просила и так, как желал он сам. Грубо. До влажных шлепков, сводящих с ума своей откровенной сексуальностью, изводящей пошлостью, резко, нещадно набирая темп, жестко, вбиваясь в меня, на всю длину, свирепо растягивая.

— Сама. — Толчок. — Просила. — Толчок. — Сама… Слава. аа!!! Прости!

А я прощаю, разрешая беспощадно врезаться в меня, принимаю, стеночками внутри, чувствую всю мощь его каменного члена. Хочу! Страстно желаю всевозрастающей боли, которая пульсирует во мне ярким желанием, разбуженная возбуждением от реакции на меня моего мужчины.

— Мой! — вырывается у меня, предательски выдавая силу бушующих внутри меня эмоций.

Прижимаю его еще крепче, врезаясь ногтями в шею, так же как он безжалостно врывается в меня, разрывая, нещадно завоевывая…

— Твой…

Отвечает мне, на выдохе меняя наклон своего проникновения, опрокидывая меня спиной к холодному стеклу окна, проскальзывая еще глубже. Контраст температур только накаляет, прожигая насквозь. Холодящая кожу реальность и пронзающий жар эмоционального волнения, который пульсирует во мне, с каждым, сделанным им глубоким, откровенным толчком, заставляют сделать шаг в ту пропасть, на грани которой я с ним стою.

Чувствую, как пальцем мазнул по моему распухшему от желания, уже пульсирующему клитору, растирая, заставляя шагнуть вместе с ним в бездну эйфории. Трет, обводя по кругу, вместе с ритмом внутренних толчков, оголяя эмоции, заставляя, навязывая, увлекая вниз…

И я лечу!

Сделав шаг, ровно за секунду до того, как упал он.

Впервые не боясь, что разобьюсь одна, зная точно, что поймает…

Безгранично доверяя, видя, как мы минуя острые камни реальности, падаем прямо в океан будущего. Теплый, безграничный, поражающий своими масштабами. И выныриваем оттуда тоже вместе, судорожно хватая ртом воздух, шумно дыша, обмениваясь дыханием. Близкие друг другу.

Обнимаю его ногами, и он, подхватывая меня под попку, несет на кровать, бережно откидывая на матрац, пристраиваясь рядом…

— Я очень надеюсь, что ты поспишь…

Только сейчас понимаю, что он все чувствовал, проживал каждый мой вздох, читал каждое движение, боялся моего отторжения, точно так же, как я страшилась его неприятия. Укладываясь на подушку, лишь прикрываю глаза и проваливаюсь в спасительный сон, притянутая к крепкому, мускулистому телу. Без грамма сожалений, без толики сомнений, доверяя своим ощущениям, засыпая крепко, без сновидений, без изводящих душу колебаний, доверившись мужчине, откидывая голову к нему, ощущая его горячее дыхание на своем затылке.

— Моя… — шепчет он, — девочка…

— Твоя, — вторю я, напрочь забывая о своей сиротливости, — только твоя…