Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Кассандра нетерпеливо поджидала его снаружи, у автомобиля. Пока он тщательно закрывал двери магазина, она пинала сухую ветку, занесенную сюда из лесу ветром. Непогода за время их визита в магазин разыгралась не на шутку, и хотя небо еще не разразилось проливным дождем, но пласты теплого и холодного воздуха яростно перемешивались сильным ветром, и тучи уже стали посылать на землю вслед за вспышками света угрожающие раскаты грома.
— К тому же погода не совсем подходящая. — Прежде чем вставить ключ в замок зажигания, агент укоризненно оглянулся на девушку, будто в этом была ее личная вина.
— Не сахарная барышня, мистер Гавриил, не растаете, — жестоко пообещала ему Кассандра, приглашающим жестом разрешая начинать движение.
Между тем деревня успела измениться. Уютные огни за окнами многих домов погасли, Полпути стремительно поглощались мраком, внутри которого свистел ветер и стонали деревья. Еще минута — и ливень хлынул отвесным потоком, как из пожарного гидранта, в лобовое стекло машины. Струи воды громко застучали по капоту.
Когда они подъехали к отсвечивавшему глянцем в свете молний домику, гроза достигла своего апогея. Зонт, предусмотрительно открытый агентом над девушкой, нисколько не помог избежать промокания до нитки за время краткого забега от машины до крыльца дома мисс Крайн.
Только отчаянно забарабанив в дверь, Кассандра осознала, что, судя по темным глазницам окон, хозяйки, вполне возможно, нет дома. Или она, в лучшем для детективов случае, уже сладко почивает.
Но прежде чем агент, пытаясь исправить неучтивость девушки, все же позвонил в колокол, Сент-Джонс едва не свалилась вслед за поддавшейся дверью, которая, как оказалось, не была заперта.
— Не знаю, имеем ли мы право вот так без ордера врываться в дом добропорядочного человека, — с сомнением проговорил агент, тщась остановить девушку от следующего шага за порог.
— Вдруг с ней что-нибудь случилось, она все-таки чертова старая леди и все такое, — подбодрила его Сент-Джонс. — К тому же лучше переждать внутри, пока закончится ливень.
Свет не включался, сколько ни щелкала выключателем Кассандра. Вздохнув, покоряясь судьбе, агент шагнул вслед за девушкой, уже прошедшей в гостиную. Та, оглянувшись вокруг, раздвинула шторы на окнах и взглянула на бушевавший снаружи ураган.
— Буря считается средством перемещения тех, кто путешествует на тот свет, — задумчиво проговорил Гейбриэл.
— Вот как теперь это называется? — отозвалась девушка со второго этажа, который обследовала на предмет присутствия хозяйки дома.
— Простите?
— Смерть — это просто путешествие? — перегнулась она через перила.
— Необязательно смерть… — Он задумчиво огляделся вокруг и прошел к камину. Разжег огонь и сел в кресло напротив очага. — Это дорога с движением в оба конца. Взгляните, как интересно! — Он указал в направлении странного предмета на каминной полке. — Это доска Уиджа, которую использовали в девятнадцатом веке для спиритических сеансов.
— Хм, так это и есть ваша специализация? — насмешливо уточнила Сент-Джонс, спустившись вниз и присаживаясь в кресло напротив агента.
— В некотором роде да. Я всегда интересовался всем, что связано со смертью.
— И поэзией, — подзадорив его, вставила девушка.
— Нет, только поэтессой. Одной, — мягко улыбнулся он в ответ. — Вы ведь знаете, наверное, о печальной судьбе Эмили Барт? Но поверьте, самое удивительное и интересное не прописано в школьных учебниках. Остается много загадок и тайн, связанных с судьбой этой необыкновенной женщины.
— Да, я наслышана о существовании фан-клубов многих певцов, художников и поэтов. Это еще как-то вписывается в рамки хобби, но смерть?! С чего это у вас?
— Это длинная история… — агент задумался.
Глава 10Вначале был, как и положено, Big Bang[6]. Это произошло в день присуждения «Золотой арфы». Впервые — такому молодому поэту, ведь девочке было всего десять. Юный Гейбриэл не случайно очутился на этом пафосном мероприятии. Мать работала в компании, занимавшейся организацией выставок, фестивалей.
Кассандра царила на сцене. Главной героиней, звездой была она и, разумеется, Эмили Барт, ее двойник из прошлого. Странная девочка, закрыв глаза, тонким и звенящим голосом читала стихи, так похожие на стихи знаменитой поэтессы. Притихший зал внимал каждому ее слову, каждому вздоху. А она говорила о бесконечном одиночестве, о жажде любви, о беспредельности страданий и хрупкости человека…
До этого дня мальчик мало интересовался современностью. Его увлекала исключительно история и судьба Эмили Барт. Великолепной и неподражаемой. Ее портрет приветствовал всех при входе в музей, который он навещал почти каждые каникулы. Портрет висел над главной лестницей в музее Полпути, и Гейбриэл разговаривал с ним, как с живым.
В тот миг, когда девочка поднялась на сцену и, крыльями раскинув руки в стороны, начала читать стихи, — в этот самый миг мальчик почувствовал, что из его груди выпало что-то важное. Представьте, каково это — жить с вынутым сердцем. Знать, что отныне оно не защищено ребрами, кожей. Вы не можете беречь его, сохранять или спасать бегством…
А потом он вместе со всей своей семьей ехал к нарисованной Эмили. В поезде было душно. Сквозняк, ходивший по вагону, словно ленивый кондуктор, был теплым. На сиденье рядом лежал потрепанный детективный том, который читал отец. Как всегда о крутом полицейском, грубияне и алкоголике, попавшем в перестрелку и сосланном в глухую деревню. Где как назло (или «как раз») стали происходить таинственные убийства.
Отец всегда предпочитал такие простые, крепко сколоченные истории про убийства и их расследования, переполненные штампами и стереотипами, как этот вагон пассажирами. Мама всегда над ним подтрунивала за простые и непритязательные вкусы в литературе.
Он тоже не отставал, мягко посмеивался над ее потрепанным томиком «Джейн Эйр», неизменным спутником всех путешествий. Мама, оправдываясь, говорила, что для нее это всего-навсего хорошая примета. Так она уверена в том, что доберется до цели путешествия благополучно. Надо признать, примета работала. До этого самого случая.
Два поезда столкнулись, вы, наверно, слышали, — шумели все газеты. Обычный или даже радостный день лопнул перегоревшей лампочкой. Мир взорвался. Остались только черный дым и языки пламени. И отвратительный запах горячего асфальта с примесью нефти…
От грохота мальчик оглох. Его подбрасывало и крутило, со всех сторон стукали какие-то трубы, куски железа, что-то мягкое и твердое, горячее и холодное. Потом остался только гул. Ровный, густой, но такой круглый и широкий, что, вливаясь в уши, разрывал барабанные перепонки.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
