Это был как раз тот вопрос, на который стремился ответить мсье Авар.
– Мы не собираемся ничего делать, – заключил он. – Прежде всего потому, что драгоценности возвращены до подачи официальной жалобы. Состав преступления отсутствует. И кроме того, эти истории – удел женщин, всякие там россказни! Не будем впутываться в подобные авантюры! Итак, Жюв, возьмите кулон и сегодня же верните баронессе де Леско. Я не хочу знать, между нами, получите ли вы вознаграждение. Разумеется, вы не отказывайтесь от него, но чтобы никто об этом мне не доложил!
– Спасибо, шеф! До свидания!
Улыбаясь, ибо возврат драгоценностей, несомненно, сулил ему довольно большое вознаграждение от потерпевшей, которое он рассчитывал разделить с Фандором, Жюв спрятал маленький пакет в кармашке своего жилета и спустя несколько минут вышел на улицу.
Стояла отличная погода. Берега Сены, позолоченные солнцем, в буквальном смысле слова были усеяны любителями рыбной ловли с удочками в руках и их поклонниками созерцателями.
– Вот так штука! – рассуждал Жюв. – Я не могу сразу пойти на улицу Спонтини. Эта дама должна обедать. Сейчас без десяти час. Я поброжу немного по улицам и затем пойду ее навестить.
Не спеша, медлительным шагом Жюв поднялся на набережную, перебрался на левый берег Сены, прошел вдоль берега до места, где находился Французский институт, объединяющий пять академий.
Когда он проходил мимо здания академии, он заметил большое скопление народа вокруг группы домов, перед которым усердствовали пожарные.
– Вот тебе на! Наверное, пожар! – решил он.
Он ускорил шаги, смешался с толпой.
– Это пожар? – спросил он.
– Пожар? Вы смеетесь? – ответил ему рабочий. – Это не пожар, мой дорогой, это дыра на дороге, в которую провалился один добрый малый.
Услышанные сведения вызывали сомнения. Жюв проталкивался локтями, употребляя власть, и оказался в первых рядах толпы.
Его не обманули.
Несколькими минутами раньше на тротуаре набережной неожиданно случился большой провал. Прохожие услышали жалобные крики и заметили несчастного раненого человека, барахтающегося в яме среди переплетений труб и телефонных проводов.
– Вот, господин инспектор, все, что известно на данный момент, – объявил постовой Жюву, который с ним познакомился.
Пожарные, срочно прибывшие по вызову, как и вообще во всех остальных случаях, когда нужно оказать помощь, спасти кого-нибудь, действуя на глазах у публики, спустились в обвал и занялись спасением несчастного.
– Поднимай, направо!
– Тащи, слева!
– Кладите его здесь, черт возьми!
Жюв наблюдал за работой пожарных. Четыре пожарных вытащили из дыры несчастного, издававшего жалобные крики; лицо его было в крови.
Вполне естественно, что доктор – в любой толпе всегда можно отыскать хотя бы одного доктора – приблизился к пострадавшему.
– Ничего, мой дорогой, мужайтесь! – сказал он, склоняясь над ним. – Где у вас болит?
Человек, которого положили на землю, прикрывая своими руками глаза, прекратил вдруг жалобные стенания и закричал:
– Жап! Жап! На помощь!
Его трудно было понять, и доктор снова спросил:
– Посмотрите на меня, вы не поранили себе глаза?
– Жап! Жап! – снова прорычал человек.
Ноги раненого судорожно подергивались.
Жюв, который стоял за спиной доктора, вышел вперед.
– Да, – произнес инспектор, – весьма необычное явление. Может быть, он вас не понимает?
И, приблизившись к пострадавшему, Жюв отчетливо спросил его:
– Что у вас болит? Отвечайте же!
– Жап! Жап, ко мне! Ко мне, Жап!
Жюв отступил обескураженный.
– Он сумасшедший! – заявил Жюв.
В тот же момент доктор произнес:
– Он слепой! Ах, проклятие!
Человек, которому с трудом убрали руки с глаз, предстал перед толпой с неподвижным, стеклянным взглядом.
Нельзя сказать, чтобы он был действительно тяжело ранен. Его лицо кровоточило из-за содранной в некоторых местах кожи, но руки двигались свободно, а ноги, все еще судорожно подергивающиеся, были целы.
– Поднимайте его! – посоветовал доктор.
Пожарные взяли пострадавшего под руки, приподняли его…
– Посмотрим, сможете ли вы передвигаться?
– Жап! Жап! – закричал снова он.
– Он сумасшедший, сумасшедший! – повторял Жюв.
И призванный восстанавливать порядок и оказывать помощь в зависимости от обстоятельств, что свойственно людям его профессии, Жюв приказал:
– Пошлите за фиакром, его следует отправить в больницу!
Приехал экипаж, пожарные поместили в него пострадавшего.
– Смотрите-ка, – заметил Жюв. – Весьма странно! Что за диковинный цветок носит этот малый?
Он действительно заметил в петлице пиджака пострадавшего, одетого бедно, но чисто в одежду темных тонов, странный цветок, настоящую розу, но черной окраски, цвета черных чернил.
Но пока еще не пришло время обратить на это внимание.
– В больницу, быстро! – приказал Жюв. – По требованию полиции!
И в то время, как в толпе обсуждали несчастный случай, в то самое время, как пожарные огораживали яму на скорую руку с помощью натянутых канатов, чтобы предотвратить возможность близкого подхода к ней и появления новых жертв, фиакр, увозивший пострадавшего человека, Жюва и двух сержантов города, быстро катил по направлению к больнице Шарите.
Жюв попытался вновь задать вопросы, обращаясь к раненому:
– Скажите-ка мне, как вы себя чувствуете? Как ваше имя? Где вы проживаете?
Но на все эти вопросы пострадавший отвечал только одним выкриком, казавшимся весьма непонятным призывом:
– Жап! Жап! Ко мне! На помощь!
В больнице было еще хуже.
Как только фиакр въехал во двор, санитары схватили пострадавшего и ввели его в приемный покой для врачебного осмотра, куда немедленно прибыл и заведующий клиникой Морис Юбер.
Пострадавшего раздели, и молодой хирург тщательно осмотрел его.
– Переломов нет, но налицо сильное моральное потрясение. Не беспокойтесь! Он выкарабкается из этого состояния!
Доктор Юбер обнадежил Жюва, который, казалось, спрашивал его взглядом, затем он задал вопросы пострадавшему:
– Как вас зовут? Хотели бы вы подлечиться здесь или предпочитаете вернуться домой?
