– Бесполезно, – машет рукой мой блондинистый консультант. – Нужно не обращать на это внимание. Конечно, ужасно злит, когда ранят не тебя, а твоих близких. Это всегда ужасно. Я не знаю, как с этим бороться, потому что это зло, которое искоренить невозможно. Хотите, расскажу? Сегодня разговариваю с журналистом из «Каравана истории». Она делится со мной ужасной историей. К бедной Вере Жигуновой, бывшей жене Сергея Жигунова, повышенный интерес у «желтой» прессы в момент их развода. Они звонят Вере и говорят: «Здрасте, это „Караван историй“, хотим сделать с Вами съемку». А у нее там подруга работает. Она говорит: «Хорошо, позвоните моему директору». И она дает телефон одного из ведущих журналистов этого издания. Подруге звонят, и та понимает, что кто-то, я не буду называть эту «желтую» газету, прикидывается журналистом «Каравана». Соответственно она выводит их на чистую воду. Те успокаиваются. Дальше звонит Вере сам Жигунов и говорит, что сейчас будет звонить его адвокат, и просит ее обсудить с ним все нюансы раздела имущества. У них нормальные отношения. Проходит несколько минут – звонок: «Здрасте, это адвокат Сергея Жигунова». Вера обсуждает все тонкости. На следующий день в газете «Жизнь» или «Твой день», это практически одно издание, на первой полосе выходит эксклюзивное интервью Веры на тему: «Я боюсь остаться без копейки денег».
Полностью разделяю ее возмущение из солидарности с теми, кто находится по нашу сторону баррикад и не раз страдал от коварной «желтой» прессы. Расцеловываемся с моей симпатичной и веселой собеседницей и бежим каждая по своим шоу-делам.
Глава одиннадцатая Oлег Попков, композитор
О том, кто начал в шесть лет и написал тысячу песен, о том, сколько стоит песня, о том, кто не любит «Сливки», а любит Аллу с Филиппом, а также о том, кто повышает в стране рождаемость
Свое знакомство с композитором Олегом Попковым я описала в книге «отЛИЧНОЕ...». Чтобы не пересказывать того же самого, приведу здесь отрывок из книги. Боже, какое счастье, что цитировать саму себя можно без ограничений и обязательного упоминания автора. Хотя автора могу и назвать – Лена Ленина:
«Бывая в России, я всегда слушаю русскоязычные музыкальные радиостанции, а покупая диски, изучаю внимательно имена композиторов, аранжировщиков и музыкальных продюсеров понравившихся мне песен. Так со временем выкристаллизовались три фамилии российских композиторов, к творчеству которых я была особенно чувствительна.
А иногда я даже узнавала стиль любимых композиторов задолго до того, как видела, в качестве подтверждения, их фамилии в титрах. Они мне были хорошие знакомые даже если не знали о моем существовании. Мне казалось нереальным познакомиться с ними, такими удивительными и возвышенными творческими людьми. И обычно бодрый во мне «танк» робел и тушевался, стесняясь проявить инициативу.
Одним зимним вечером я была в гостях у моей подруги – известной бизнес-леди, возглавляющей крупнейшее предприятие в своей отрасли бизнеса. Настроение было лирическое, а атмосфера неофициальной, видимо, поэтому она неожиданно захотела мне спеть. Я не догадывалась, что она поет, а она не делала это публично. Она присела за рояль и красивым поставленным голосом спела прекрасную песню на английском языке. Моему удивлению не было границ, во мне проснулся агитатор, и я, взобравшись на баррикаду, произнесла пылкую речь об относительной длине жизни, необходимости самореализации и неправомочности скрывать от российского народа, представителем которого я являюсь, такие таланты. Я развила бурную деятельность и решила найти композитора, который напишет ей русскую песню, чтобы вся страна ее пела, не догадываясь, что исполнительница в это время трудится на ниве крупного бизнеса.
«Танк» ринулся в бой и первую жертву своих агитаторских способностей наметил в лице одного питерского композитора, Олега Попкова, выступавшего часто в качестве композитора Тани Булановой, Филиппа Киркорова, Аллы Борисовны и Кристины. Найти композитора в городе, в котором я никогда не была, непросто. Но у меня был один телевизионный приятель, тесно сотрудничавший с питерским губернатором того года. Поэтому в квартире у ни о чем не подозревавшего питерского композитора прозвучал звонок из аппарата губернатора с просьбой связаться в Париже с Еленой Лениной по такому-то номеру телефона. Обеспокоенный композитор позвонил сразу же. Мне уверенности придавала мысль, что прошу не за себя, и мы договорились о встрече в Москве.
На встречу я привезла подругу. Композитор приехал сам. Я поискала глазами баррикаду, не нашла, но нашла в себе силы и сагитировала за подругу на автопилоте. Композитор пообещал написать песню. На том и расстались, все друг от друга в экстазе. Особенно я.
Через месяц – а оказалось, что композиторам удобно писать песни раз в месяц, – у меня на горе Куршавеля в кармане комбинезона, прямо на фуникулере, зазвенел мобильный. Звонил композитор отчитаться, что написал песню, и просил подъехать на запись. Но не подруге, а мне. А ей позже напишет (что, кстати, он потом и сделал). Я от неожиданности чуть не вывалилась из фуникулера. На календаре утро 30 декабря, завтра Новый год и семья ждет подарков. А главное, я не умею петь. Ну, разве что под душем. Это мало кого волновало. Видите ли, вдохновению не прикажешь. Кому уж написал, тот пусть и радуется. Тот и радовался. Песня про меня, поэтому руки в ноги – и в студию. Легко сказать, я на горе. Но я девушка отчаянная, да и от такой роскоши, как песня, не отказываются. Поэтому мой маршрут выглядел так: гора – отель – такси– вокзал – поезд – Париж – такси – аэропорт – Санкт-Петербург – минус тридцать градусов – такси – студия, и все это за каких-то пятнадцать часов. Олег и его студия хорошо подходили друг другу – и тот, и другая были внушительных размеров и выглядели вполне современно. За несколько часов, с перепугу, записываю свою первую в жизни песню в профессиональной студии, иногда даже ловко попадая в ноты. Этим творческим людям все равно когда работать – в ночь ли, в Новый год ли. После записи я поспала в отеле всего каких-то четыре часа – что на четыре часа меньше нормы, которую обычно выполняю. Когда будильник зазвонил, я приоткрыла один глаз, надеясь, что будильник провалится сквозь землю, но ничего не получилось. Приняла душ и обратно: такси – аэропорт Санкт-Петербурга – самолет – Париж – такси – Парижский вокзал – поезд – такси – отель – ресторан – праздничный стол около елки, а за ним маменька, сыночек и брат. Приехала за час до Нового года и даже успела всем выдать заранее заготовленные подарки.
Композитор позвонил недели две спустя и сказал, что ему понравилось, как получилась песня. Сказал, что удивился «неожиданной бархатистости и природной красоте голоса, наличию музыкального слуха при полном отсутствии музыкального образования». В этом месте я хотела возмутиться и поведать о двух годах каторжной работы с преподавателем фортепиано, но решила не дискредитировать ни в чем не повинного педагога. Говорил про какие-то мелизмы в голосе, да и другие непонятные мне слова произносил. Суть я ухватила лишь за хвостик – работать будем, есть над чем. Надо мной, то бишь. Ну мне не привыкать.
