–А-а, пришла, – неприветливо прогудел над Полиной головой динамик.
Поля робко переступила порог и удивленно приподняла брови: кожаное кресло пустовало.
–Кончай ворону изображать, – раздраженно проворчал динамик, – и вертеть головой. Я в спальне, дверь за ширмой.
Поля только сейчас подумала, что действительно не видела в этой комнате кровати. Софья Павловна всегда встречала ее, сидя в кресле, полностью одетая и обязательно чем-нибудь недовольная. Как сейчас.
Поля неуверенно прошла за ширму: спальня оказалась ничуть не меньше первой комнаты. Оклеенная золотистыми обоями, с огромным окном во всю стену, удивительно светлая и пустая. Кроме странной кровати – Поля раньше видела такие только в фильмах – столика рядом, кресла и большого плоского телеэкрана на противоположной стене здесь ничего не было.
Легкие тюлевые шторы трепал ветер, под окном – кто-то распахнул его настежь – набежала приличная лужа. Дождь звонко барабанил в стекла, сосновые ветки царапали подоконник, пахло хвоей и травой.
Старуха полусидела в постели – изголовье приподнято – и с интересом смотрела телевизор. На Полю она и взгляда не бросила. Кивнула на кресло и нетерпеливо прошипела:
–Не мешай! Садись и слушай.
Поля поежилась – из окна явственно тянуло – но прикрыть хотя бы одну створку не осмелилась. Если б Софья Павловна хотела закрыть окно, давно бы пригласила Марию Ивановну, у кровати Поля заметила такой же пульт, как на подлокотнике кресла.
«Как ей не холодно, – Поля плотнее прижалась к спинке, – сидит в легкой блузке, только ноги под одеялом…»
Софья Павловна не обращала на нее внимания, и Поля почти задремала в своем кресле. Монотонный шум дождя убаюкивал, да и нервное напряжение сказывалось: Поля ночью практически не спала, слишком волновалась из-за места.
–Апполинария, ты сюда спать ходишь?
Поля вздрогнула и непонимающе захлопала ресницами. Софья Павловна в сердцах воскликнула:
–Я же сказала – слушать!
–Но… меня не интересуют проблемы многоженства, – пролепетала Поля, выхватывая из передачи несколько слов.
–Тебя не интересует – ха! Да ты об этом никогда не задумывалась!
Поля пожала плечами. Софья Павловна не ошиблась, какое ей дело до многоженства? Мамин второй брак из любой девчонки выбил бы охоту вообще выходить замуж и заставил бы возненавидеть мужчин. Хорошо, Поля помнила папу. Да и Павка ненавидел отчима ничуть не меньше, пусть он и мальчишка.
–Темы для разговора выбираю я, – отрезала Софья Павловна. – Ты на службе.
–Извините.
Поля вяло слушала перебранку между обрюзгшим, заплывшим жиром депутатом и громогласной щуплой дамой-коммунисткой. Понятно, толстяк выступал в защиту многоженства, заверяя аудиторию, что государство просто узаконит существующее положение дел. Дама истерично кричала о распутстве и равных правах, зал равнодушно внимал. Когда же между зрителями пустили гулять микрофон, мнения разделились. Причем «за» были и мужчины и женщины, как и «против».
Софья Павловна выслушала путаный ответ скромно одетого студента – он двумя руками голосовал за многоженство – и раздраженно бросила:
–Глупец!
Выключила телевизор и небрежно швырнула пульт на стол. Нажала на кнопку, изголовье кровати поднялось выше. Старуха села и повелительно бросила:
–А ты что думаешь?
–Я?
–Собственное мнение мне известно!
–Но… я раньше никогда не сталкивалась, не слышала, и вообще…
Поля покраснела, не представляя, что сказать. Она действительно ни разу не задумывалась об этой проблеме. Нет, в книгах порой встречались упоминания о гаремах, евнухах, калымах, любимых и нелюбимых женах, старших, младших и так далее, но Поля пропускала все мимо ушей, настолько далекой и чуждой казалась ей пестрая, восточная жизнь. Странно, что здесь, в России, в Москве, вдруг подняли этот вопрос.
–Заснула? – нетерпеливо спросила старуха.
–Н-нет.
–Голова-то у тебя есть? Ну и прикинь, что с завтрашнего дня у нас в стране ввели многоженство. Как ты к этому отнесешься?
–Не знаю.
–Ох и дура! А если подумать?
Поля молчала. Софья Павловна сердито сказала:
–Многоженство – фишка лишь для богатых. Большинство россиян с трудом содержит одну семью. К тому же на востоке платят калым родителям невесты, по их меркам – немалую сумму. – Помолчав, добавила: – Многоженство – чаще брак по расчету. Если по любви, жена одна. В этом случае восток или запад – без разницы, люди везде люди, ревность еще никто не отменял.
–Ясно, – пролепетала Поля.
Она не понимала, что интересного нашла Софья Павловна в этой теме. Пустячная передача по телевизору почему-то задела старуху. Сама Поля на нее не обратила бы внимания.
–Если закон защитит интересы женщин – и детей, разумеется, это чаще одно и то же! – половина российских дам проголосует за многоженство, – Софья Павловна нехорошо улыбнулась. – Все лучше, чем считать копейки или мучиться с алкоголиком.
–П-пожалуй.
–Проблема в другом.
Поля молчала. Софья Павловна кивнула на темный экран телевизора и с досадой пояснила:
–Мальчиков всегда рождается больше. Годам к двадцати пяти-тридцати все выравнивается, годам к сорока женщин уже больше, дальше разница лишь растет. Но! Браки-то заключаются в юности. Выходит, беднота – как раз тот самый голоштанный студент – останется без жен. Мой внук, скажем, будет иметь четыре семьи, а твой брат… есть у тебя брат? Ему полжизни зарабатывать на калым. Даже за дурнушку придется платить.
Поля робко пробормотала:
–Я читала «Путь Абая», я помню. Там каждая жена имела свой аул, муж по очереди жил с ними. А бедные казахи, в самом деле… Но сейчас, наверное, все по-другому.
–С чего ты взяла? – язвительно хмыкнула Софья Павловна.
–Время другое.
–Ну да, как же! – хмыкнула старуха. – Брак по расчету – это брак по расчету. Считаешь, я свою внучку отдам за нищего? Пусть третьей и любимой женой? Да никогда! А если Ленка выйдет по любви, думаешь, она согласится ввести в собственный дом соперницу?
Поля, сдвинув брови, молчала. Софья Павловна угрюмо сказала:
–После войны много вдов, взять Чечню, скажем. Тут я за многоженство, если мужик потянет. А в мирное время…
Поля снова пожала плечами, она не представляла, что сказать.
Софью Павловну явно раздражало ее молчание. Она положила под язык какую-то таблетку и снова откинулась на подушки:
–И потом, у мусульман сухой закон. Если этот толстозадый мечтает о многоженстве, пусть тащит в свою жизнь и все остальное. Становится мусульманином, в конце концов, блюдет законы шариата, наши бабы лишь порадуются, исчезни спиртное с прилавков.
