Ознакомительная версия. Доступно 67 страниц из 332
До сих пор от этих вопросов уходят, поскольку членство восточноевропейских стран в обоих этих институтах заблокировано. Однако аргументация, подкрепляющая оба отказа, столь же различна, сколь велика разница между европейской и американской политическими традициями. Европа обосновала свое решение расширить Европейский союз на восток, исходя из основополагающих тезисов Realpolitik: она приняла принцип и предложила ассоциированное членство восточноевропейским странам при условии реформирования экономик стран Восточной Европы (и при этом ограждая экономику стран Западной Европы от конкуренции на какой-то более продолжительный срок). Это сделает полноправное членство техническим вопросом, который будет решен со временем.
Американское возражение против членства в НАТО Вышеградской четверки носит принципиальный характер. Возвращаясь к историческим возражениям Вильсона против альянсов, — поскольку они основаны на предположении возможности конфронтации, — президент Клинтон воспользовался встречей глав государств — членов НАТО в январе 1994 года, чтобы предложить альтернативную трактовку. Поясняя, почему Соединенные Штаты не приветствуют прием Польши, Венгрии, Чешской Республики и Словакии в НАТО, он утверждал, что Североатлантический альянс не может позволить себе «провести новую разграничительную линию между Востоком и Западом, которая сама по себе стала бы предвестником новых конфронтаций. …Я говорю всем в Европе и Соединенных Штатах, кто просто вынуждает нас провести новую разграничительную линию в Европе ближе к востоку, что мы вовсе не должны исключать возможности наилучшего будущего для Европы, в которой демократия и рыночная экономика будут присутствовать везде, люди будут сотрудничать повсюду во имя взаимной безопасности»[1097].
Руководствуясь этим, президент Клинтон выдвинул схему того, что он назвал «Партнерством ради мира». Он призвал все государства — преемники Советского Союза и всех бывших восточноевропейских сателлитов Москвы присоединиться к тому, что является не совсем четкой системой коллективной безопасности. Будучи сплавом вильсонианства и критики со стороны Уоллеса теории сдерживания, описанной в шестнадцатой главе, эта система применяет принципы коллективной безопасности, уравнивает жертвы советского и российского империализма и виновников этого, дает одинаковый статус Среднеазиатским республикам, граничащим с Афганистаном, как и Польше, жертве четырех разделов, в которых участвовала Россия. Программа «Партнерство ради мира» не является промежуточной остановкой на пути в НАТО, как это часто ошибочно утверждается, а некоей альтернативой членству в нем, точно так же, как Локарнский договор (см. одиннадцатую главу) стал альтернативой британскому союзу с Францией, к которому Франция так стремилась в 1920-е годы.
И тем не менее Локарно показало, что не существует «золотой середины» между союзом, основанным на единстве целей, и многосторонним институтом, базирующимся не на общности восприятия угрозы, а на выполнении конкретных условий, относящихся к системе внутреннего управления. «Партнерство ради мира» несет в себе риск создания в Европе двух типов границ: таких, которые защищены гарантиями безопасности, и иных, которым в таких гарантиях отказано, — такое состояние дел чревато соблазном для потенциальных агрессоров и деморализацией для потенциальных жертв. Следует позаботиться о том, чтобы во имя предотвращения конфронтации не была создана в стратегическом и концептуальном плане «ничейная земля» в Восточной и Центральной Европе — источник многих европейских конфликтов.
В рамках международного сообщества окажется невозможным решить двуединую проблему — безопасности в Восточной Европе и интегрирования России в мировое сообщество как части одной программы. Если «Партнерство ради мира» становится некоей частью НАТО, то оно вполне способно подорвать Североатлантический альянс путем вовлечения его в деятельность, не относящуюся к его миссии реального обеспечения безопасности, усилит ощущение незащищенности Восточной Европы и тем не менее, будучи в значительной степени двусмысленным, не сможет умиротворить Россию. И действительно, «Партнерство ради мира» рискует быть воспринято как ненужное, если не опасное, потенциальными жертвами агрессии, в то время как в Азии оно может быть истолковано как этнический клуб, направленный преимущественно против Китая и Японии.
В то же время важно связать Россию с атлантическими странами. И потому существует место для института, называющего себя «Партнерством ради мира», при условии, что он, этот институт, берет на себя миссии, которые все его члены истолковывают в существенной своей части одинаково. Такого рода общие задачи существуют в области экономического развития, образования и культуры. Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) могли бы быть приданы в этих целях расширенные функции, и ее следовало бы тогда переименовать в «Партнерство ради мира».
В случае осуществления такого рода замысла Североатлантический альянс установил бы общие политические рамки и обеспечил бы всеобщую безопасность. Европейский союз ускорил бы членство в нем бывших восточноевропейских сателлитов. А Совет Североатлантического сотрудничества (НАКК) и Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, возможно, переименованная в «Партнерство ради мира», связали бы республики бывшего Советского Союза — и особенно Российскую Федерацию — с атлантическими структурами. Зонтик безопасности был бы распространен и на новые демократии в Восточной Европе. А если Россия останется в пределах своих границ, то со временем упор на безопасность сместился бы и на «Партнерство». Общие экономические и политические проекты все больше доминировали бы во взаимоотношениях между Востоком и Западом.
Будущее атлантических отношений не связано с отношениями между Востоком и Западом, но оно заключается в решающей роли по оказанию помощи Америке в том, чтобы справиться с предвидимой эволюцией в XXI веке. На время написания этой книги невозможно предсказать, какие из предположительно поднимающихся сил будут более всего доминировать или более всего угрожать или в каких сочетаниях: будет ли это Россия, Китай или фундаменталистский ислам. Но способность Америки справиться с любым из этих явлений эволюции будет усилена сотрудничеством со стороны североатлантических государств. Таким образом, то, что обычно называлось проблемами «вне пределов компетенции», станут основой североатлантических взаимоотношений, которые следует с учетом этого реорганизовать.
Отмечается всплеск американской заинтересованности в Азии, проявившийся в предложении о создании Тихоокеанского сообщества, сделанном Клинтоном на встрече с азиатскими главами правительств в 1993 году. Но термин «сообщество» применим к Азии лишь в весьма ограниченном смысле, так как отношения в районе Тихого океана фундаментально отличаются от отношений в районе Атлантики. В то время как страны Европы объединены общими институтами, страны Азии рассматривают себя отличными друг от друга и конкурирующими друг с другом. Отношения главных азиатских стран друг с другом обладают множеством атрибутов европейской системы баланса сил XIX века. Любое значительное усиление мощи одной из этих стран почти наверняка вызывает ответный маневр со стороны других.
Ознакомительная версия. Доступно 67 страниц из 332
