Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Тофу за пятьсот йен, сашими из свежего минтая за две тысячи — все это давало Маки право думать, что она дама высшего света, что ей подобают роскошь и изысканный стиль. Например, белое платье от Джунко Симады. Но трагедия в том, что это платье ей абсолютно не к лицу, а друзей, которые могли бы ей об этом сказать, у нее нет. А даже если бы и были, неужели бы она их послушала?
Как-то раз по телевизору я слышал одного парня, кажется психиатра, который говорил, что люди не могут жить, если у них нет уверенности, что они хоть чего-нибудь стоят. Мне кажется, это правда. Трудно жить с мыслью о том, что абсолютно никчемен и никому не нужен.
Хозяин заведения стоял за стойкой, держа в руках калькулятор. По его лицу было видно, что он уже давным-давно не задается глупыми вопросами о ценности собственной жизни. Сутенеры и менеджеры публичных домов, то есть мужчины, торгующие женским телом, вообще несклонны к рефлексии. И еще у них всегда очень изможденный вид. Только изможденность эта-душевного свойства.
Я несколько раз пытался объяснить Джун, что именно меня поражает в этих мужчинах, но у меня так ничего и не получилось. Это очень сложно объяснить. Я перебрал кучу определений, чтобы описать этих людей: смирившиеся, потерявшие честь, обманывающие сами себя, утратившие способность к чувству, однако Джун все равно не понимала, что я имею в виду. И только когда я сказал, что у них лица какие-то вытоптанные, она вдруг заявила, что теперь вроде понимает, что я хотел сказать.
Последний раз мы говорили об этом недели две-три назад. В тот вечер по телеку снова показывали новости из Северной Кореи. «На Северную Корею надвигается голод», — говорил диктор, и на экране одна за другой шли сцены из жизни голодных северокорейских детей. На плоских и слегка одутловатых от голода детских личиках я увидел ту же печать душевной изможденности, что и на лицах этих мужчин, живущих за счет продажи женского тела.
А вот официант, который, облокотившись на стойку, стоял рядом с хозяином, был человеком совсем другого типа. Волосы, собранные на затылке в пучок, пирсинг… Мужчина, торгующий женщинами, никогда не пробьет себе нос или губу. Этот официант наверняка играет в какой-нибудь самодеятельной группе или что-нибудь в этом роде. Но таким занятием в наши дни не прокормишься, вот и пришлось по рекомендации товарища устроиться официантом. Просто с ума сойти можно, сколько молодых людей в Японии занимаются самодеятельностью. Возле театра «Кома» каждый вечер тусуются молодые люди с гитарами. Обычно они бренчат какие-нибудь незатейливые мотивчики, иногда вокруг них собираются любопытные прохожие.
Девушка номер три тоненьким голоском затянула песню Намие Амуро. Что-то про одиночество, которое настигнет каждого из нас. Официант даже не посмотрел в ее сторону. Казалось, он вообще не обратил внимания на то, что кто-то из присутствующих запел. Присутствуя здесь физически, он внутренне отсутствовал, устремив затуманенный взгляд в неведомую даль.
Мужичок, певший до этого хит «Mr. Children», теперь, нисколько не смущаясь, на весь зал обсуждал вопрос оплаты со своей партнершей — девушкой под номером пять. Хотя, если внимательно приглядеться, она была не такая уж и девушка — ей давно перевалило за тридцать. В заведении сильно топили, она вспотела, макияж у нее потек, и стали заметны мелкие морщинки у рта и возле глаз.
— Да ты ведь в сексе по телефону работала, по тебе ж сразу видно. Я тамошних девок как облупленных знаю. Готов поспорить, что ты оттуда, — горячился дядечка. А девушке номер пять, наверное, именно сегодня очень нужны были деньги, она сидела молча и почти неподвижно, положив руки на колени, лишь время от времени поворачивая голову к двери, словно проверяя, не появились ли на пороге новые, более достойные клиенты.
«Что-то не то со мной сегодня», — подумал я. Обычно, когда я нахожусь в заведениях вроде этого, меня совсем не тянет рассматривать других клиентов.
Пока Маки продолжала свою болтовню, Юко успела доесть яки-собу. По просьбе Фрэнка я, как автомат, переводил все, что Маки рассказывала.
— Потом я ушла из магазина и просто отдыхала, а потом начала работать в ночных клубах. Но я никогда не опускалась до работы в дешевых местах. Потому что в дешевых местах нет ничего, кроме дешевых людей. Понимаешь?
— Подожди-ка, — вдруг перебил ее Фрэнк.
— Чего тебе? — Маки с возмущением взглянула на Фрэнка. «Некоторые не понимают, что должны молчать в тряпочку» — было написано на ее лице большими буквами.
— Что ты здесь делаешь? Никак не пойму, зачем ты вообще сюда пришла.
— Я пришла поболтать, — ответила Маки. — В моем клубе на Роппонги сегодня выходной. Я в Кабуки-тё почти не бываю. Не люблю я этот район. Только изредка сюда заглядываю, чтобы поболтать с кем-нибудь. Всем очень нравится со мной разговаривать, потому что я много знаю такого, о чем люди чаще всего даже понятия не имеют. Я по-настоящему интересный собеседник, потому что я из тех людей, которые… как бы тебе объяснить… которые, например, ни за что не полетят экономическим классом. Ни в Америку, никуда. Если экономическим — то лучше уж вообще не лететь.
Маки отпила немного виски и взглянула на Юко в ожидании поддержки.
— Да-да, лучше не лететь, — послушно кивнула Юко и посмотрела на часы. Третий раз за последние пять минут. Она ведь говорила, что просто зашла сюда по дороге со скучной студенческой вечеринки, и теперь, наверное, ей пора было возвращаться домой. Но, в отличие от Маки, Юко была девушкой более-менее воспитанной и не могла просто так взять и уйти сразу после того, как поела за чужой счет. Она была так озабочена тем, чтобы не упустить момент и уйти вовремя, что даже не заметила, какую неприязнь вызывает Маки у нас с Фрэнком. Юко почти не принимала участия в разговоре, лишь изредка вставляла короткие фразы, чтобы заполнить паузу, когда Маки переводила дух.
Юко была худенькой и невзрачной. Ее прямые тонкие волосы спадали на плечи, и она то и дело поправляла их, откидывая назад своими бледными ненаманикюренными пальчиками. Болтовня Маки была ей неинтересна, но каждый раз в нужном месте Юко кивала, иногда добавляя тихое «да-да». Пожалуй, не в пример всем остальным здешним дамам, она действительно была самой обычной девушкой. Самой обычной, но тоже знакомой с одиночеством. Иначе что бы она делала в таком месте в такое время.
— Один мой клиент говорил мне, что, если все время летать экономическим классом по дешевым билетам, то в конце концов насквозь пропитаешься запахом дешевизны и экономии. По-моему, здорово сказано, да? Этот мой клиент, он, между прочим, на телевидении работает и сюда бы вообще никогда в жизни не зашел. Он с самого рождения летает первым классом, и за границу и по стране. А на тех внутренних рейсах, где нет первого класса, он вообще не летает. Чем лететь таким рейсом, уж лучше сесть на скоростной поезд, но зато в вагон первого класса. И он ведь не один такой. В мире есть люди, у которых вся жизнь так устроена. Понимаешь? Речь ведь не о том, что в первом классе сиденье шире, чем в экономическом. Есть вещи, о которых, пока сам не попробуешь, и не узнаешь никогда. Например, если рейс откладывают или вообще отменили, тебя поселят в отель в зависимости от того класса, которым ты летел. Пассажиров первого класса знаешь куда селят? В «Хилтон» возле Диснейленда!! Можешь себе представить? В «Хилтон» возле Диснейленда… Да я только во сне в «Хилтоне» ночевала… А кто, скажи мне, не мечтал хоть разок переночевать в «Хилтоне»? — И Маки снова посмотрела на Юко.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
