Семён знал, что соседи не могут понять этого его пунктика насчет красивых баб. А ему не очень-то хотелось объяснять. И ворошить прошлое тоже не очень хотелось… Хотя именно оттуда росли ноги его комплексов. Все было до пошлости банально. Он, молодой и влюбленный до безумия… Она – красивая, как осень, и такая же непостоянная. Пока Сёма был при бабках, пока вертелся туда-сюда – она была рядом. А стоило загреметь на нары – её как ветром сдуло. Самое паршивое в этом всем то, что сел Сёма по договорняку, вместо одного блатного. Вот к нему-то его благоверная и ушла. Сёма, как узнал – чудить начал, в карцер на месяц загремел… Узнал, что такое, когда тебя корежит так, что кишки в узел закручиваются. И дубинки вертухаев тут были точно не при чем. А блатной, смешно, поиграл с той дурой и бросил. Для таких, как он, поговорка «предав однажды, предаст и дважды» была не пустым звуком. Ленка этого не понимала. Да он и сам тогда еще не понимал. С тех пор столько воды утекло, столько всего изменилось… И, конечно, когда он вышел, Ленка снова к нему пришла. Он не побрезговал – оттр*хал ту до звезд перед глазами, но на том и остановился. Встречал её еще несколько раз. Он - под руку с красивой молодой девкой, она… уже потасканная и цепляющаяся за уходящую красоту. Казалось, ну что теперь? Доказал всё и всем, заставил локти кусать неверную… Остановиться бы, но как-то вошло в привычку. Не верить никому, и в сердце не впускать. Да и по статусу ему было положено – красивая девка рядом.
- Натали к бабке уехала. На юбилей… - пояснил зачем-то.
С тех пор-то вся его привычная жизнь и пошла кувырком. Потому что раньше Наташка никуда не уезжала. Точнее, она всегда пыталась это совместить с его отлучками. Он - в область на объект. Она – к родне в Заж*пинск… И только на той неделе, как будто это было нормально, сказала, что уедет. Именно сказала. То есть, не спросила, а можно ли - перед фактом поставила. И умотала ведь… Хотя видела, что он не в восторге. Точно, с тех пор все и пошло наперекосяк.
В дверь постучали, и буквально через пару секунд на пороге комнаты возник Рудольф. Матерь Божья… Похоже, что сегодня тот превзошел самого себя. Кирилл не был особым модником, но даже он понимал, что столько розового в прикиде мужчины – это некий перебор.
- Извините, пришлось задержаться в галерее. Я пропустил что-нибудь интересное?
- Ровным счетом ничего. Сегодня здесь вообще - скукота.
- Ну и проваливай, если скучно… - зевнул Семён. – А мы сейчас футбол будем смотреть.
Кир ничего не имел против футбола, да только после выпитого стакана Рэд Лейбла его клонило в сон.
- Мужики, я – пас… Три ночи толком не спал, глаза закрываются.
- Дезертир, - прокомментировал Семён.
- Подкаблучник, – добавил Лёха самое, на его взгляд, страшное ругательство.
- Может, все-таки, Константин Сергеевич подтянется, будет вам веселей, – улыбнулся в ответ Кирилл.
- С тех пор, как у них с Катериной разладилось, тот дома сидит. Видимо, очки в копилку пытается заработать, – внес свою лепту в разговор Рудольф.
- Сначала наделал дел, теперь страдает. Врезать бы… Чтоб мозги на место встали, – отмахнулся Семён. Он поступка Кости не понимал. И несмотря на то, что сам был мужиком, никакой мужской солидарности по отношению к нему не испытывал. Косте досталось настоящее сокровище, а тот променял его на грош… Такого Сёма понять не мог. Если бы ему повезло в жизни так, как депутату, он бы с жены пыль сдувал. На руках бы её носил. Уж он-то оценил бы Катю по достоинству. Потому что знал цену верности…
- А ты врежь… - раздалось за спиной. – Ну, чего смотришь, герой?!
- Эй, мужики… Вы че? – вскочил Леха.
- Ты ж только и ждешь, когда её подобрать можно будет… - рычал Константин, наступая на Семёна.
- Костя, тормози. Ты только послушай, что ты несешь? – встал со своего места Рудик.
- А у него все кругом виноваты, да, Кость? Только не ты.
- Ты ни хрена не знаешь!
- Я знаю, как паршиво, когда тот, кого ты любишь, тебя предает. Рассказать, каково это?
- Хе*овое, если честно, чувство… - не удержался от комментария Кирилл, и сам себе удивился. Он уж точно не собирался перетягивать одеяло на себя. А теперь стоит, как мишень для взглядов всех присутствующих.
- Я плачу за свою ошибку каждый божий день в течение последних четырех лет. Думаешь, недостаточно? – Костя дернул галстук и устало опустился на подлокотник дивана.
- Можно всю жизнь платить, но так и не закрыть долг, – задумчиво проговорил Рудик, наливая бурбон в стакан.
- Ну, прямо вечер откровений! – горько рассмеялся депутат. – А ты, Рудольф, в чем виноват?
- А у нас с тобою, Костя, одна болезнь. Только ты четыре года болеешь, а я больше сорока.
- Жизнь – дерьмо, – прокомментировал до этого молчащий Лёха.
- Много ты понимаешь… - фыркнул Рудольф, делая щедрый глоток.
На мгновение в комнате повисло молчание. Сон Кирилла - как рукой сняло. И резко захотелось обновить свою порцию выпивки. Семён отвернулся к окну. Напряжение понемногу спадало…
- Я себе тоже налью, – сказал депутат. Сёма лишь плечом дернул. Мол, само собой разумеется, и пробормотал:
- Либо мы предаем, либо нас. Правильно сказал Лёшка. Жизнь – дерьмо.
- Я-то как раз никого не предавал. И меня не предавали. Пусть попробует только!
- Вот и цени это, Лёша. Цени… второго шанса не будет.
- Я все же не теряю надежду, – признался Константин.
- Надежда – мой компас земной. Полвека живу надеждой. Порой, сам себе удивляюсь.
- А Соломия, оказывается, крепкий орешек.
- Этого у нее не отнять… Уже бы внуки выросли. А так… Жизнь мимо прошла.
- Ты талантливый художник, Рудольф. Единичный. После тебя останется великое наследие.
- Я бы предпочел менять памперсы внукам.
- Вот и я надеюсь, что не упустил еще этот шанс… Не узнаю в последнее время Аришу, – пробормотал Константин. – Простить себя не могу за то, что им это пришлось пережить.
- А не рано ли ты о внуках задумался, драгоценный? Тебе еще детишек рожать и рожать. Глядишь, на этой почве и сойдетесь с Катериной.
Где-то на разговоре о детишках Кир окончательно потерял нить разговора. Во-первых, последнюю неделю он и правда практически не спал, во-вторых, давно не пил виски, и уже забыл, как он на него убойно действует. В общем, Кирилл конкретно надрался. Лёхе даже пришлось его провожать домой, чего с ним не случалось, наверное, с института. Хотя Сёмен и предлагал постелить в гостевой спальне, Кирилл гостеприимством капиталиста злоупотреблять не стал. Кое-как закрыл за Лёшкой дверь, прошел в ванную, стащил на щиколотки штаны и, усевшись на крышку унитаза, зачем-то позвонил Кире.
- Привет, - послышался знакомый голос. – Ты чего не спишь?
