Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Отец провел его сразу в капониры и показал то, что Орест больше всего хотел увидеть: пушки. Два укороченных ствола казематных орудий выводились наружу через массивные стальные шары вместе со спаренными пулеметами.
Потом они сидели в командирской рубке, где поблескивали окуляры перископа. Отец позвонил вниз и распорядился принести чай. Орест не отрывался от резиновых наглазников. В зеленоватых линзах плыл чужой берег Буга, густо поросший ивняком, ольхой и орешником. Между кустами промелькнули две фигурки в плащах и крутоверхих фуражках. Немцы! Офицеры в открытую держали планшеты и показывали руками на нашу, советскую сторону.
– Пап, немцы! – оторвался Орест от перископа.
– Да они здесь каждый день глаза мозолят… Садись, чай стынет!
То была последняя их встреча. Теперь, спустя пять лет, Еремееву казалось, что отец привел его в дот, словно предчувствуя гибель, словно хотел показать сыну то место, которое станет его могилой… Отец крепко обнял, сказал на прощание какие-то простые, будничные слова:
– Дуй домой… Маме помогай… И за лето на немецкий нажми. Похоже, что скоро понадобится.
Через неделю началась война. В Гершонах разорвалось несколько шальных снарядов. Мама, как это у них было условлено с отцом, схватила легкие вещи и бросилась с Орестом в Брест на вокзал. Но последний пассажирский поезд уже ушел на восток…
Лейтенант Еремеев вчитывался в чужие строки. «Русские, однако, оказались достаточно хорошими солдатами, чтобы не растеряться от неожиданного нападения. На отдельных позициях дело доходило до ожесточенных боев… Обстрел штурмовыми орудиями был затруднен тем, что весьма прочные амбразурные сферические заслонки находились глубоко в стенах…»
Еремееву казалось, что он слышит бесстрастный голос человека, составляющего отчет: «Стопятидесятикилограммовый заряд, опущенный через перископное отверстие, разворачивал стены сооружения. В одном месте бетонная крыша была отброшена от дота и перевернута. Бетон растрескивался по слоям трамбования. Межэтажные перекрытия во всех случаях разрушались полностью и погребали под своими развалинами находящийся в нижних казематах гарнизон».
Орест сглотнул комок, подступивший к горлу, и взял новую страницу, механический голос деловито продолжал. «Защитная труба перископа имеет на верхнем конце запорную крышку, которая закрывается при помощи вспомогательной штанги изнутри сооружения. Эти запоры оказались роковыми для многих сооружений. Разбиваемые одиночной гранатой, а то и просто ударом приклада, они оставляли трубу незащищенной. Через трубу внутрь сооружения вливался бензин, уничтожающий гарнизоны во всех случаях». Отчеты писал некто Ulrich von Zaff. Ульрих Цафф, как надо было теперь понимать, один из тех, кто сжег отца в доте «Истра».
Метка! На наволочке было вышито «U» и «Z». Он спит на подушках убийцы своего отца! Мысль эта сразу же показалась Оресту невероятной. Чепуха! Мало ли немецких имен и фамилий можно было придумать на «U» и «Z»?! Но ведь это и не инициалы фрау Нойфель. Белье чужое, надо бы поинтересоваться, откуда оно…
* * *
Капитан Сулай невзлюбил стажера с первого взгляда. Так, его раздражал рост новичка – Сулай сызмальства недолюбливал верзил; раздражала его и авиационная форма Еремеева, которую лейтенант не пожелал сменить на общевойсковую и щеголял в голубой фуражке с золотыми крылышками на тулье. С летчиками у Сулая вообще были сложные отношения. Перед войной у старшины погранзаставы Сулая курсант-авиатор отбил девушку, на которой Павел собирался жениться. И еще Сулай не мог им простить беззвездного неба сорок первого.
– У этого летуна на лице за версту видно: «Я – контрразведчик!» Такого зубра упустил! Пианист!
В столовой, однако, пришлось сесть с ним за один столик: свободное место оказалось лишь рядом с Еремеевым. Лейтенант приканчивал обед.
– Ну, как бумажки? – спросил Сулай, чтобы разбить ледяное молчание за столом. – Что-нибудь интересненькое нашел?
– Нашел…
И тут Орест, сам того не ожидая, рассказал про отчет Ульриха фон Цаффа, про отца, про дот под Гершонами… Он рассказывал подробно, так как видел на хмуром лице Сулая непритворный интерес.
К концу рабочего дня капитан постучал в железную дверь и попросил прочитать ему те места, где речь шла о взломе перископных шахт…
…Да-да, все было именно так. Сначала на крыше дота раздался слабый, чуть слышный полуоглохшим людям взрыв. Потом пустая труба – перископ в нее еще не успели вставить – донесла в капонир удары железа по железу. Это сбивали, должно быть, не отлетевшую до конца броневую защелку.
Все, кто остался в живых, в том числе и политрук Козлов, с которым Сулай приполз из развалин заставы к ближайшему доту, собрались в правом капонире: левый был пробит бетонобойным снарядом. Сверху послышалось резкое шипение. Потянуло лекарственным запахом… Газы! Все, у кого были маски, тут же их натянули.
Козлов стрелял из спаренного с орудием пулемета. Снаряды кончились, шарнир заклинило, и политрук палил наобум, чтобы только показать – гарнизон еще жив и сдаваться не собирается. Кончилась лента. Зловещее шипение наверху усилилось…
Они спускались в подземный этаж, задраивая за собой все люки. Но газ проходил вниз по переговорным трубам, в которые не успели вставить газонепроницаемые мембраны.
Затем сверху хлынула вода. Дот затапливали.
Их оставалось шестеро, и все шестеро, поблескивая в тусклом свете аккумуляторного фонаря очками масок, принялись забивать переговорные и вентиляционные трубы кусками одеял и шинелей. Но вода прибывала. Они укрылись в энергоотсеке, забравшись на генераторы и агрегаты. Вода подступила по грудь и остановилась. Подниматься выше ей мешала воздушная подушка высотой в метр. Они держали над головами фильтрационные коробки своих противогазов. Младший лейтенант, оказавшийся на одной с Сулаем динамо-машине, пробубнил сквозь резину маски, что сидеть здесь бессмысленно и надо проныривать в главный тамбур, а там посмотреть, нельзя ли выбраться из дота через запасной выход, взорванный штурмовой командой. Эту мысль Сулай постарался довести и до остальных. Первым нырнул младший лейтенант. «Младшина» хорошо знал расположение внутренних ходов, и потому Сулай, не мешкая, последовал за ним. В кромешной подводной тьме он ориентировался только по струям, взвихренным работающими ногами лейтенанта. Сулай на ощупь миновал лаз, отдраенный «младшиной», и вплыл в тесный коридорчик. Сколько еще плыть, Павел не знал, но чувствовал, что и назад пути нет – не хватит воздуха.
Его вытащил младший лейтенант и, сорвав маску, дал глотнуть свежего воздуха из какой-то отдушины. По всей вероятности, внутренние сквозняки верхнего этажа вытянули газ довольно быстро.
Они подождали остальных, но никто больше не вынырнул.
Здесь, в Альтхафене, разглядывая такие мирные, такие уютные, затейливо нарядные домики, он никак не мог поверить, что из-под этих крыш с петушками на башенках вышли в мир те самые саперы-подрывники, которые вливали в амбразуры горящий бензин, терпеливо дожидаясь, когда выпущенный ими из баллонов газ разъест легкие русских артиллеристов, а вода, направленная в подземные казематы, зальет рты раненых…
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
