— Эти истории… — отсутствующе произнес Бран, будто на самом деле размышлял о чем-то совершенно другом, — они по-настоящему опасны. Они заставляют человека хотеть недоступного, мечтать о недостижимом. Они заставляют задаваться вопросом «кто я и к чему стремлюсь?». Мои люди не должны слушать подобные истории.
На мгновение я потеряла дар речи.
— Да ладно, Командир, — недальновидно возразил Пес, — А как насчет той истории о Кухулине и его сыне Конлайхе? «История полная горечи и печали», так она сказала. А как насчет чудовищ, русалок и великанов?
— Ты говоришь, как малый ребенок, — слова Брана звучали пренебрежительно. — У нас здесь военный отряд, где нет времени для подобной ерунды.
— Возможно, время следует найти, — произнесла я, полная решимости обосновать свою точку зрения. — Если ты действительно хочешь побеждать, что может быть лучше, чем воодушевить людей историей о героях, каким-нибудь сказанием о битве против превосходящего числом врага, выигранной благодаря мастерству и отваге? Если твои люди устали и полны отчаяния, что может быть лучше, чем развеселить их какой-нибудь дурацкой веселой сказкой, например, историей о мальчике с пальчик и тарелке с кашей или о крестьянине, который мог загадать три желания и все их истратил впустую? Что может лучше вселить в них надежду, чем сказание о любви?
— Ты сильно рискуешь, говоря о любви. Ты что, настолько наивна или глупа, что не можешь себе представить, какой эффект подобные рассказы могут произвести в мужской компании?.. Хотя, возможно, ты именно этого и хочешь. Тогда ты сможешь выбирать. Нового парня каждую ночь, а? А то и двух.
Я почувствовала, что кровь отливает от лица.
— Оскорбляя меня подобным образом, ты только показываешь, что ты на самом деле за человек, — тихо произнесла я.
— И что же я за человек?
— Без понятий о добре и зле. Человек, не умеющий смеяться и управляющий с помощью страха. Человек… человек, не уважающий женщин. Многие захотели бы жестоко отомстить тебе за то, что ты так со мной разговариваешь.
Возникла пауза.
— И на чем же ты основываешь свое суждение? — наконец спросил он. — Ты провела в моем обществе совсем немного времени. И уже считаешь меня каким-то монстром. Ты слишком скоро судишь о характере мужчин.
— Точно также как ты судишь о женщинах, — тут же ответила я.
— Мне не нужно узнавать тебя лучше, чтобы понять, что ты за штучка, — без выражения произнес он. — Все вы одинаковы. Поймать мужчину в свои сети, заманить его,
лишить его воли и разума. Вы проделываете это так мягко и постепенно, что мужчина проигрывает задолго до того, как понимает опасность. Потом за ним вы тянете других, и распространяете тьму все шире и шире, да так, что и самые невинные не могут спастись. — Тут он резко замолчал, явно жалея о своих словах.
— Ты, — сказал он Псу, который с открытым ртом слушал наш разговор. — Веди ее обратно к ее работе, а потом ложись спать. Сегодня ночью дежурить будет Альбатрос.
— Я сам могу посторожить, Командир. Я вполне справлюсь с еще одним дежурством…
— Сторожить будет Альбатрос.
— Да, Командир.
Глава 8
Настало утро. Кузнец, Эван, пока вполне справлялся, но меня отнюдь не радовала ни его дрожь, ни жар, который мне никак не удавалось сбить, сколько я ни протирала его губкой с отваром цикория и пятилистника. Между тремя моими помощниками шло определенного рода соревнование. Все они с радостью помогали мне ухаживать за больным, и хотя им недоставало умения, я горячо приветствовала их силу, когда приходилось поднимать и переворачивать больного.
Люди Брана казались постоянно занятыми: тренировочные бои, уход за лошадьми и сбруей, чистка и точка оружия. Эамон ошибался на их счет. Они использовали вполне обыкновенные ножи, пики, луки и кинжалы, а также огромное количество других приспособлений, чьи названия и назначение мне не хотелось узнавать. Лагерь был самодостаточным и отлично организованным. На третий день я с изумлением увидела собственные белье и платье, аккуратно сложенные на камне у выхода из пещеры — выстиранные, высушенные, почти как новенькие. Кроме того, в отряде присутствовал, как минимум, один способный повар и не было недостатка в добрых охотниках, доставлявших свежее мясо в котел. Я старалась не задумываться, откуда брались морковь и турнепс.
Мне не хватало времени. Шесть дней, а потом они тронутся в путь. Кузнец мучился от боли и нуждался в снотворном, чтобы с ней справляться. И все же, если ему предстоит дальше обходиться без меня, он должен знать правду. Временами он смотрел на то место, где некогда сильная рука соединялась с его мощным плечом. Но когда я говорила с ним о том, что произошло, и о том, как теперь все будет развиваться, в лихорадочных глазах не появлялось настоящего понимания.
На третий день я вместе со Змеем шла по лагерю. Данные мне взаймы вещи нуждались в стирке, поскольку теперь они в свою очередь были забрызганы кровью моего подопечного и пятнами отваров, которые ему часто не удавалось удержать в желудке дольше десяти секунд.
У отмели реки на траве боролись высокий парень, Паук, и еще один, которого звали Выдрой. Выдра явно побеждал, поскольку в таком деле рост не дает существенного преимущества, особенно если противник быстр и умен. Раздался громкий плеск, и обескураженный Паук растянулся в ручье. Выдра отер руки о кожаные штаны. Его обнаженная грудь была покрыта сложным узором, образующим волнистый круг.
— Привет, Змей. Доброе утро, леди. Эй, растяпа, вставай. Тебе стоит побольше тренироваться. — Выдра протянул руку и вытащил смущенного Паука из воды.
— Балбесы, — беззлобно проговорил Змей. — Не дай Бог, чтобы командир застукал вас за подобным дурачеством.
Я распаковала свой узел и начала тереть грязную одежду о гладкую гальку на мелководье.
— Лучше возвращайтесь-ка в лагерь, или где вам там положено быть, — продолжал Змей. — Командир не будет в восторге, если увидит, что вы здесь болтаете с леди.
— Тебе-то хорошо, — пробурчал Паук, явно смущенный от того, что его застали в таком виде: побежденного и мокрого с головы до ног. — Как тебе удалось добиться должности постоянного охранника, а?
— Не твое дело.
— А почему вы все его так боитесь? — спросила я, на минуту прекратив работу и подняв глаза на эту троицу.
Какая досада, что нигде поблизости не растет мыльный корень! Хотела бы я знать, как они умудрились так отчистить мое платье.
— Боимся? — Паук был явно озадачен.
Змей нахмурился.
— Ты не понимаешь, — ответил он. — Мы уважаем командира, а не боимся.
