— Длительное воздержание вредно для мужчин.
— Знаю. Пусть у тебя там все отвалиться.
— Какая ты жестокая… Так, стоп. А откуда дочери священника знать подобное?
— Меня просветил жених.
На самом деле, мы так и не были официально помолвлены, но тогда я искреннее считала себя невестой Адриана Берже. Адриан не раз и не два намекал мне на то, что пора бы нашим отношениям перейти в новую плоскость — горизонтальную. К счастью, мне хватило ума, чтобы не поддаться на его убеждения.
— У тебя ведь нет жениха. Нет?
Я мстительно промолчала. Когда вампир уйдет? Под одеялом уже заканчивался воздух.
На следующий день Михаил не появился, но вместо него пришёл Луи, со скляночкой, в которой плескалось что-то подозрительно красное. Мои нервы, и так подточенные за последние дни, не выдержали, и вместо беспомощной художницы вампиру пришлось иметь дело с разъяренной фурией. В результате лицо Одри, пришедшей своему хозяину на помощь, украшало несколько длинных царапин, платье Луи лишилось рукава, а он сам клока волос. Я же была заляпана в крови — не своей, стоит заметить. Вампир, обиженный и раздосадованный, ушёл переодеваться, а Одри уселась поверх завернутой в одеяло меня, тщательно следя, чтобы мой желудок не исторг свое отвратительное содержимое.
Спустя полчаса мне надоело изображать из себя гусеницу в коконе и я зашевелилась, пытаясь обратить на себя внимание Одри. Та посмотрела меня и погрозила пальцем.
— Одри, — я попыталась говорить как можно четче. Глухонемая служанка умела читать по губам, но понимала отнюдь не все. — Я извиняюсь. Можно я встану? Мне так плохо…
В моих глазах все еще блестели слезы, и совсем не каменное сердце служанки дрогнуло. Она поднялась и размотала меня, впрочем, держась явно настороженно.
— Еще раз прости за это, — я показала на ее царапины. — Мне не стоило так поступать. Могу я загладить свою вину? К примеру, нарисовать тебя.
Одри задумчиво нахмурилась, кинула быстрый взгляд в сторону моих красок, а затем помотала головой. Взяв меня за руку, она отвела в ванную, и не обращая внимания на мои попискивания и попытку упасть в обморок, омыла от крови холодной водой.
— Почему нет? — снова попробовала я переубедить девушку. — Думаю, портрет получится замечательным. У тебя очень красивые глаза.
Служанка беззвучно фыркнула, распознавая лесть и отвернувшись, начала заправлять постель. Я показала ей язык, и взяв альбом и пастель, забилась в угол. У меня был план по освобождению, для которого нужна была Одри, но мой дурацкий характер сильно испортил шансы его воплотить.
Вскоре вернулся Луи — в нежно-бирюзовом платье и новой прической.
— Так, все успокоились?
Я отвлеклась от шаржа на Михаила, и задумчиво посмотрела на Луи. Терять мне было нечего. Стоило попробовать с ним. Только действовать стоило тоньше. Если мои догадки верны, то вампиры неплохо распознают человеческую ложь, и это значит, что откровенно ему врать не стоило.
— Вы сами первые начали, мадам Вирджиния. Я только защищалась.
— Не ценишь ты хорошего отношения, Клэр, — почти с упреком сказал Луи. — Мы лишь пытаемся вернуть тебе память и поправить здоровье.
— Для моего здоровья совершенно излишни вампирские клыки, мадам, — я скомкала лист бумаги, кинув его к остальным, и задумчиво посмотрела на вампира. — А вы сами обращенный, или родились таким… такой?
— Родилась, и довольно давно — в чудесную эпоху Людовика XIV. Ах, что это были за времена! Моя мать блистала при дворе Короля-Солнце. И он, однажды, восхищенный ее красотой, подарил ей великолепное платье, расшитое золотыми шелковыми нитями, — Луи откинул длинные волосы назад и мечтательно вздохнул. И все же глаза его были полны печали. — Я иногда надеваю его, чтобы хоть в зеркале увидеть её отражение.
— Вы так на нее похожи? — тихо спросила я.
— Мне так говорили. Я плохо помню маму, а все её портреты сгорели во время революции. Как и она сама, — совсем тихо сказал Луи, и криво улыбнулся. — Нет смысла говорить о прошлом — его не вернешь.
— Если хотите, я нарисую вас в этом платье. Конечно, я не такая опытная художница, но все же… Было бы интересно увидеть этот наряд, и ещё больше вас в нем, мадам Вирджиния.
— Или, может быть, надеть платье самой? — рассмеялся Луи, уходя от прямого ответа. И все же мне показалось, что эта мысль зацепила его.
Он вернулся на следующий день, укутанный в плаще. Несчастная Одри тащила за эпатажным вампиром огромную сумку.
— Я купила тебе красок, холст, и все, что нужно для создания шедевра. Если уж ты хочешь запечатлеть мой прекрасный облик — сделай это как положено!
Он театральным жестом расстегнул плащ, явив на свет свой наряд из черного бархата, украшенного золотой вышивкой, с пышной юбкой и белоснежными, совсем не пожелтевшими от времени кружевами на рукавах. Волосы были убраны в высокую пышную прическу, но не припудрены, сияя золотом. Шею и пальцы украшали изумруды, а голубые глаза блестели от возбуждения. Я не удержалась и захлопала в ладоши.
— Глаз не отвести! Да и вы сами будто сияете! Как вы этого добились, мадам Вирджиния?
— Купалась в крови девственниц, конечно.
Моя улыбка тут же угасла, и Луи замахал руками:
— Не нельзя же быть такой легковерной! Я пошутила. Это так вульгарно — хотя вот родная тётя Мишеля подобным баловалась… К счастью, нынешнее поколение высших вполне цивилизованно. И не говори ему, что я рассказала тебе о тёте Лиззи.
— Я давно его не видела. Может, надоела?
Луи фыркнул.
— Не надейся. Просто он немного занят. Но оставил кое-что для тебя.
Я поупрямилась немного, но скандал в этот раз закатывать не стала, выпив отвратительное содержимое флакончика, предварительно щедро разбавив кровь вином. Так что писать картину я начала немного навеселе. К тому же возвращение в родную стихию придало мне уверенности.
— Может быть, открыть ставни? — предложила я, пытаясь понять, куда усадить свою натурщицу. — Мне не хватает естественного освещения.
— Одри принесет еще ламп.
— Точно, вы боитесь солнечного света.
— Не любим, скорее. И… почему ты хмуришься? Я переборщила с косметикой? Мушку стоило приклеить в другое место?
Я осторожно дотронулась до завитой прядки волос.
— Вы очень красивы, мадам. Но думаю, вам было бы лучше с распущенными волосами. Это подчеркнуло бы вашу юность и свежесть лица, к тому же сделало линию скул… чуть женственнее.
— Распустить волосы? Когда Одри вернется.
— Если вы не против, мадам, я помогу.
Я склонилась над сидящим на мягкой тахте вампиром. От него пахло розовой водой, пудрой и… кровью. Совсем чуть-чуть, и все же я смогла это почувствовать. И когда мой нюх стал так хорош, а этот запах перестал вызывать неприятие?
