Книга Уроки обольщения - Бронвин Скотт

Черт подери, что он натворил? Джонатан уже не в первый раз задавал себе этот вопрос, уйдя от Клэр перед рассветом тем же путем, каким проник в ее спальню. Однако он прекрасно понимал, что произошло.

Джонатан лениво обвел пальцем бокал с бренди. Его сковала тоска. Возможно, сейчас надо думать не о том, что он натворил, а что собирается делать? Он сидел здесь с самого утра. Небо все еще было серым, когда он постучал в дверь бара «У Уайта». Он начал с кофе, а затем перешел на бренди. Это был уже второй бокал. А ведь время едва перевалило за полдень. Однако пока он так и не нашел ответ на свой вопрос.

Он начал пить в одиннадцать вместо того, чтобы пойти на урок французского. Он не мог появиться перед Клэр, пока не найдет ответ на этот вопрос. Прошлой ночью они притворились, что все произошедшее между ними совершилось как бы отдельно от реалий их мира. Но Джонатан не ожидал, что удовольствие окажется таким невероятным, таким ярким. Нет, это ложь. Он не ушел бы, если бы знал, что у них есть шанс. Он не стал бы карабкаться по решетке. Он прекрасно знал, что ждет его в конце пути. Прошлой ночью он лишь хотел в этом убедиться, доказать себе, что не ошибся. А сегодня он уже хотел большего, но не мог этого получить. Такова была суровая реальность.

И ради Клэр он должен держаться от нее подальше, потому что он оба понимали, что не могут быть вместе. Он выполнил свое обещание. Она испытала наслаждение, но не лишилась чести. А он не смел желать большего. Это будет нечестно по отношению к ним обоим. И вот он отправил ей записку, сообщая, что не придет на урок. Он вел себя как джентльмен, но чувствовал себя трусом. Кроме того, погода испортилась, сделав невозможным их прогулку на Французский рынок и в Фицровию.

С десяти утра дождь лил как из ведра, и на улице почти не было прохожих. И потому их прогулка в любом случае сорвалась бы. И Джонатан решил провести остаток дня «У Уайта», читая иностранные газеты, сожалея, что это не так увлекательно, как читать книги во французской книжной лавке в обществе Клэр или карабкаться к ней в спальню. И тем более это не сравнить с ощущением ладони Клэр на его возбужденной плоти, приносящей ему удивительное наслаждение.

– Не помешаю?

Джонатан оторвался от французской газеты, чтобы поприветствовать Престона Ворта. Он улыбнулся старому другу и указал на пустой стул рядом с собой.

– Прошу. Мне не помешает компания. Из-за погоды все сидят по домам.

– За исключением некоторых леди, которые любят собираться за чаем. – Престон уселся рядом и сделал знак официанту принести ему выпивку. – Я слышал, ты превзошел самого себя. Мама рассказала, ты на днях приходил домой к леди Моррисон.

– Не специально. – Джонатан расхохотался и поднял руки, словно защищаясь. – Я кое-кого искал.

Престон хитро взглянул на него.

– Случайно, не брюнетку с шоколадными глазами, которая с недавнего времени заинтересовалась нарядами и безупречно говорит по-французски? – Намек был более чем прозрачным.

– У нее глаза цвета коньяка, а не шоколада, и, черт подери, Престон, вот почему друзья не должны вместе работать в разведке. Неужели я не имею права на личную жизнь?

Престон самодовольно улыбнулся, пропустив мимо ушей замечание о разведке.

– Итак, ты искал Клэр Велтон.

– Она – мой репетитор по французскому, что ты наверняка хорошо знаешь.

Ему это не очень нравилось. Ради их с Клэр спокойствия Джонатан предпочел бы скрыть этот факт.

Престон наклонился вперед, радостный триумф сменился выражением неподдельной искренности.

– Твой секрет в полной безопасности. Друзья из разведки умеют хранить чужие секреты. Ты можешь доверять Оуэну и мне. Мы никому и слова не скажем.

Джонатан поерзал на своем стуле.

– Оуэн не знает.

Престон ухмыльнулся.

– Не знает или ты думаешь, что он не знает? Оуэн знает цвет нижнего белья короля в каждый день недели. Этот человек знает все. – Престон помолчал. – Кстати, говоря «обо всем», как продвигаются занятия французским? Есть прогресс?

Джонатан постучал по столику костяшками пальцев.

– Не сглазить бы, – пояснил он. – Мне сейчас не до шуток. Думаю, да, все гораздо лучше, чем я ожидал. Клэр – отличный преподаватель. – Ему так и хотелось рассказать об их прогулке в книжную лавку, но он сдержался. Джонатан предпочел оставить этот секрет при себе.

– Клэр? Ты называешь ее по имени? Да, это действительно прогресс. – Престон осушил свой бокал. – И еще она отлично танцует, только не злись на меня за это замечание. Последнее время ты только с ней и танцуешь. Это ни для кого не секрет. И все, кто сует нос в чужие дела, уже это заметили. Танцы тоже необходимая часть ваших занятий? – В его замечании прозвучал скрытый намек.

– И что это значит? – резко откликнулся Джонатан.

Престон с безразличным видом повертел в пальцах свой бокал.

– Я понятия не имею, что это значит, Джонатан. Поэтому и спрашиваю тебя. Это значит что-нибудь?

Джонатан был рад, что в баре почти никого не было. Ему показалось, что голос Престона внезапно сделался громче, чем следовало, но он не мог попросить друга говорить потише, опасаясь, что тот что-нибудь заподозрит. И тогда Престон не оставит его в покое, пока не разнюхает, в чем же тут дело.

Джонатан представил, как могло бы выглядеть признание в содеянном: «Вчера я отвез подругу твоей сестры, одну, без компаньонки, во французскую книжную лавку, и мы целовались там, пока хозяин нас не выгнал. А затем мы завершили начатое в ее спальне прошлой ночью. Но не беспокойся, ее девичья честь не пострадала».

Престон защищал подруг своей сестры еще с девятилетнего возраста и очень трепетно относился к вопросам чести. Джонатан живо представил, чем может обернуться подобное признание, а потому благоразумно решил промолчать.

Престон коварно ухмыльнулся:

– Хм, твое молчание говорит о том, что ты чувствуешь себя виноватым.

– Я помогаю Клэр привлечь внимание джентльмена, который ей нравится. Это плата за ее уроки, – ответил Джонатан, но его слова прозвучали как оправдание.

Он презирал себя за эти слова. Они могли бы сойти за правду еще пару недель назад, но сейчас все круто изменилось. Он танцевал с ней не для того, чтобы помочь, а потому, что сам этого хотел. Ему нравилось сжимать ее в объятиях, скользя по паркету, нравилось смотреть в ее ласковые глаза. После вчерашнего он не станет обмениваться с ней нежными взглядами. И конечно, он не желает помогать ей с каким-то неизвестным ему джентльменом. Он начинал испытывать ревность к этому кавалеру, на которого она хотела произвести впечатление.