– Ты сможешь есть?
– По крайней мере, попытаюсь. И, пожалуйста, не спрашивай меня о том, что будет, если он ее не убедит. Разберемся потом, когда и если.
– Отлично. Куда пойдем есть?
– Давай решим по дороге.
– Договорились, – сказал я. – Прости.
– За то, что ты стал потенциальной жертвой? По-моему, тебе не за что извиняться, Алекс. По-моему, извиняться должна она, это чудовище в юбке.
– Я живу, – ответил я, – с идеальной женщиной.
– Ошибаешься, милый. – И Робин легонько ткнула меня кулачком в плечо. – Правда, я гораздо лучше многих.
* * *
Мы выбрали тайское кафе на Мелроуз, первый этаж, витрина на улицу, к девяти сорока пяти поели. Майло уже должен был быть у Конни Сайкс, сидеть, наблюдать.
Я спросил у Робин, не хочет ли она покататься. Та ответила:
– Еще бы, на месте нам все равно не усидеть.
– Спасибо за доброту.
– Какую еще доброту?
– Ну, ты же сказала «нам».
– А ты думал, я кто, Железная Дева, что ли? У меня тоже нервы на пределе. Вот я и пытаюсь использовать навыки борьбы со стрессом, которым меня обучил один знакомый психолог.
* * *
Мы поехали на запад, в Беверли-Хиллз, пересекли Родео; несколько раз останавливались по дороге, когда Робин хотелось взглянуть на витрины поближе.
– Царица, тебе стоит только приказать.
– Спа-асиба-а, па-апсик. – С протяжным южным акцентом. Неудачный выбор; я сразу напрягся. И глянул на часы на приборной доске.
Десять двадцать три. Теперь Майло уже…
Тут Робин сказала:
– Давай поедем домой, посмотрим телик, а если до полуночи Майло не позвонит, то будем считать, что все хорошо и что наши сны сегодня будут куда приятнее, чем ее.
Десять минут после полуночи. Выключили свет.
– Люблю тебя, детка. Спасибо за терпение.
– И я тебя люблю, Алекс. Все будет отлично.
* * *
Через три минуты, когда я уже бултыхался в самом кошмарном сценарии, раздался телефонный звонок.
Голос Майло сказал:
– Это я. Ты в безопасности.
– Ты уверен…
– Поверь мне, ты в безопасности. А вот я только что обзавелся новыми проблемами, да еще какими…
Глава 15
Дом Конни Сайкс – одноэтажный кирпичный особняк в тюдоровском стиле – располагался на холмистой тупиковой улице между Уилширом и Сансет. На выложенной булыжником подъездной дорожке стоял ее кремовый «Лексус».
Приятный, тихий район, вдоль обочин выстроились взрослые деревья. До университета пешком рукой подать – отличное было бы место для молодой преподавательской семьи, только когда это преподаватели могли себе позволить жизнь в Вествуде? Ее дом стоял дальше от дороги, чем дома соседей, в окружении кустарников, под сенью гималайского кедра с небольшую четырехэтажку высотой. Идеальное место для всякого, кто дорожит своей частной жизнью.
Имей я дело с типичным разводом, когда решается, с кем останется ребенок, то наверняка побывал бы здесь раньше. Однако в случае «Сайкс против Сайкс» это было совершенно излишним, и дом долгое время оставался для меня абстракцией – адресом, записанным на бумаге.
Вот почему я и не подозревал о том, насколько близко от меня он находится: минутах в пяти езды, ну, в десяти, если машины спешащих на работу жителей пригорода запрудят дорогу с утра. А если человек в хорошей спортивной форме и не прочь прогуляться, то и пешком можно дойти.
Как легко было бы Конни прийти ко мне под покровом темноты! Запертые ворота в начале подъездной аллеи – препятствие для автомобиля, пешеходу они не помеха.
Счастье, что действовать самой было не в стиле Конни; она предпочитала планировать и распределять роли.
Пока кто-то другой не отвел ей в своем спектакле совсем неожиданную роль.
* * *
Три черно-белых автомобиля, расставленные на улице по диагонали, не дали мне даже приблизиться к пространству за желтой лентой. Той же цели служил стратегически припаркованный белый фургон службы коронера и черный фургон из тех, в которых на место преступления привозят техническое оборудование эксперты. Небо было абсолютно черным; то же и тротуар перед особняком – полная темнота, не считая единственного светлого пятна как раз под дверью.
Я подошел к копам, охранявшим желтую ленту. Команда Джек-и-Джилл, обоим чуть за двадцать. Офицер Флинт, офицер Рузвельт – оброненное мной имя Майло ни на кого из них не произвело впечатления. Я не был уверен, что звонок ему поможет; он ясно выразил свое мнение по телефону.
«Нет, оставайся дома, Алекс».
«Но ты же мне позвонил».
«Да, сказать, что тебе ничего не угрожает».
«О’кей».
Отойдя от людей в форме на пару шагов, я все же набрал его номер.
– Лейтенант, для выполнения задания прибыл.
– О, черт…
– Скомандуй своим людям, пусть меня пропустят.
– Алекс…
– Мамочка, обещаю, что ничего не испорчу. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..
– Какого чё…
– Я должен это увидеть.
Он дал отбой. Через полминуты женщина в форме, Флинн, взялась за рацию. Ей позвонили. Она ответила и, глядя на меня все еще с сомнением, приподняла желтую ленту и сделала мне знак проходить.
* * *
Конни Сайкс лежала на спине посреди небольшой круглой прихожей. Никакого столика в центре, на круглом полу из твердых пород дерева круглый ковер. Имитация персидского, бежевый с голубым и зеленым, плюс большое неровное пятно красновато-ржавого цвета, не запланированное мастером.
Ее смерть освещал канделябр из кованого железа. На ней был махровый халат цвета мокко поверх практичной пижамы из белой фланели в голубой цветочек. Белая фарфоровая чашка лежала на боку, обведенная желтым полицейским маркером, примерно в шести футах справа. Она отлетела так далеко, что приземлилась не на ковер, а на твердый дубовый пол. Лужица чая вокруг нее была как прозрачная амеба со светло-серой каемкой.
Махровый халат распахнулся, открывая другое, ржавое пятно, темное и залубеневшее, как раз посреди верхней части пижамы. Сразу над пупком в запекшейся крови был виден разрез длиной около пяти дюймов. Аккуратный, ровный, горизонтальный, чуть выпяченный в центре.
Этот разрез сделали первым, потом добавили еще два, крест-накрест, раскромсав диафрагму.
Халат был распахнут оттого, что с него сняли пояс и им удушили Конни Сайкс, как гарротой.
Там, где ее лицо не было багрово-черным, оно было серым. Язык, как японский баклажан, вывалился меж белых как мел губ.
