И Стефек не торопясь потащился к дому Зютека…
* * *
— Вроде бы кляссеров они не выносили, — говорил Павлик, когда они все трое возвращались на автобусе после удачно проведённой операции. — А вот марки запросто могли. Положили в конверте в карман, как заметишь?
— И марок не вынесли, — заявила Яночка. — Ведь для этого пришлось бы доставать марки и делить между собой. А ты сам рассказывал, как они делят наследство.
— И ты слышала! Любой бы услышал, так горло драли, на улице было слышно!
Очень удобной для подслушивания и подглядывания оказалась выбранная детьми позиция на верхней площадке лестницы, на один пролёт выше той, где размещалась злополучная квартира. А поглядеть было на что! Подождали, пока все не собрались, официально в присутствии адвокатов вскрыли дверь, ворвались толпой в эту дверь, отпихивая друг друга, и долго галдели внутри. Затем начался вынос вещей. Вещи оказались довольно крупными и легко распознаваемыми. Стенные часы, какая-то тумбочка, большой настенный барометр, массивные хрустальные вазы, воротник из меха рыжей лисицы и глобус.
Хотя спор и даже ругань наследников внутри квартиры действительно были очень громкими, не так-то просто оказалось понять, из-за чего именно спорят, ибо орали все одновременно. Вероятнее всего, из-за квартиры, вроде бы, похоже, она являлась главным камнем преткновения при разделе наследства. Все три группировки наследников претендовали на неё. Очкарик rph раза выходил из квартиры и спускался вниз. Павлик незаметно проследил за ним, когда тот вышел во второй раз, и убедился, что он делает то же, что и раньше — останавливается у подъезда, курит и оглядывается вокруг в поисках кого-то.
— Значит, действительно кого-то ждёт, — пришла к заключению Яночка. — Не нравится мне это. И он сам не нравится.
— Мне тоже, — сказал Павлик. — Подозрительный он какой-то. Выглядит так, будто ждёт сообщника! А ведь он адвокат, ты тоже слышала, что к нему обращались «пан адвокат».
— Ну и что? — не уступала сестра. — Адвокаты тоже могут быть нечестными. Может, организовал себе какого-нибудь подставного свидетеля и теперь поджидает его.
— А вот Зютек так и не появился, — говорил Павлик. — Этого мне никак не понять. Есть хочется по-страшному! Может, с голодухи мозги не работают. Сначала поедим, а потом снова начнём думать, — решил мальчик, когда они уже подходили к дому.
Мама встретила их сообщением:
— Вам совершенно оборвали телефон! По несколько раз звонили и какаято пани Бортунь, и какой-то Стефек. У них чрезвычайно важные для вас сообщения.
— Здорово! — обрадовался Павлик, вмиг забыв об обеде. — С кого начнём?
— С пани Амелии, — решила Яночка. — Стефек может и подождать.
Однако телефон пани Амелии оказался занят. Яночка набирала номер, а он был все занят и занят. Пришлось изменить намеченный порядок и начать со Стефека. С ним стал говорить его ближайший друг и приятель Павлик.
— Слушай, у него что-то потрясное о Зютеке, — бросил он скороговоркой сестре, заслоняя трубку. — Спрашивает, можно ли к нам прийти, не телефонный разговор.
— Пусть приходит, — снизошла Яночка. — Может, узнаем, почему Зютек так и не появился.
Через пять минут Яночка дозвонилась до пани Амелии. Та сказала:
— Дозвонилась до справочной. Узнала наконец! Телефон, номер которого вы мне дали, установлен у некоего Баранского. Баранский Владислав, проживает на улице Бонифация, дом сто тридцать.
Яночка не поверила своим ушам:
— Где проживает?! — На Бонифация, сто тридцать, — повторила пани Амелия. — Понятия не имею, где такая улица.
— Мы имеем, — успокоила её Яночка дрожащим от волнения голосом.
— Что она говорит? — шипел Павлик, видя, что его сестра в процессе разговора с пани Амелией жутко разволновалась. Лицо девочки пылало, глаза заблестели. Что же такого сообщила ей пани Амелия?
Отмахиваясь от брата, Яночка поторопилась закончить разговор по телефону:
— Громадное спасибо вам, пани Амелия. Это очень важное известие. И ещё у нас один вопрос. Не скажете ли, ваш дядя, случайно, не разбогател как-нибудь внезапно?
— Что ты имеешь в виду? — удивилась пани Амелия. — Я не совсем понимаю тебя.
Яночка решила сказать всю правду. Была не была!
— Пани Амелия, это страшная тайна, но мы с Павликом считаем вас порядочным человеком. Вы ведь никому не расскажете? Есть у нас такое подозрение… Нам кажется, что ваш дядя когда-то кому-то продал марки и разбогател. Марки были очень дорогие! Если он действительно продал их, то должен был страшно разбогатеть. И вы могли обратить на это внимание или что-то слышать об этом. Вспомните, пожалуйста!
Подумав, пани Бортунь ответила:
— Знаешь, а ты, кажется, права. Когда я выходила замуж, то получила от дяди с тётей очень богатый свадебный подарок. Я и не предполагала, что они могут подарить такой дорогой. Представляешь, серебряные приборы на двенадцать персон! Ну, всякие там ножи, ложки и вилки. И к этому ещё кухонный комбайн! Мы все очень удивились, а дядя сказал, что у него очень кстати были солидные денежные поступления. Может, именно это ты имеешь в bhds?
Тут от Яночки стало исходить такое сияние, что брат опять не выдержал и снова принялся вырывать у неё трубку из рук. Яночка попыталась мимикой призвать брата к терпению. Ещё секундочку!
— Пани Амелия, а когда это было? — бросила она в трубку.
— Двенадцать лет назад.
— А вы не предполагаете, кому дядя мог продать марки?
— Я вообще не уверена, что он их продал.
— Может, припомните, в то время он активно с кем-то общался? Или занялся каким бизнесом? Подумайте, очень вас прошу.
Пани Бортунь подумала.
— Да нет, ничего такого не вспоминается. Хотя.., постой. Этот потрясающий дар произвёл на меня такое впечатление, что я очень хорошо запомнила тот день. Дядя с женой приехали к нам накануне венчания, сказали, что неудобно завтра в костёл являться с таким грузом, вот они и принесли подарки домой, а в костёл придут только с цветами…
Погрозив кулаком Павлику, который снова принялся проявлять нетерпение, Яночка попросила пани Амелию продолжать. Та, похоже, вошла во вкус, приятно было вспоминать самые счастливые моменты своей жизни, и она припомнила ещё кое-какие подробности:
— Дома были мои родители и мы с мужем, вернее, ещё женихом. Кто-то из родителей сказал о том, что дядя всегда отличался умением совершать выгодные сделки, на что дядюшка ответил, как сейчас помню: «Довольно и одной, если она прибыльная». Так и сказал. И ещё добавил, что кто-то, возможно, на этой сделке нажился ещё больше него, но он, дядя, не завидует, он тоже не остался внакладе. Так сказал. И назвал какую-то фамилию, не польскую… Майер? Байер?.. Нет, какую-то другую.
