— Всего лишь коротышка на лошади. — Он был слишком далеко, чтобы его можно было отчетливо рассмотреть, и это всех очень расстроило. — И войска у него неопрятно выглядят! — добавила Долли.
Роза вспомнила, как Гарри часто рассказывал о славной битве на Ниле, выигранной Нельсоном, о море, охваченном огнем, о Наполеоне, которого нигде не могли найти, о тысячах французов, которые так и не вернулись домой. В одном из окон Тюильри видно было Жозефину с великолепной шалью на плечах. В толпе шептали, что Наполеон привез много такого добра из Египта. Роза также заметила, что Джордж, Уильям и Энн что-то оживленно обсуждали, поглядывая на солдат. Потом Энн и Уильям с Долли ушли, а Джордж остался, время от времени на всякий случай поглядывая на мать.
Не успели они вернуться в гостиницу, устроиться в salon de thé[36] (Энн еще не успела найти бренди, чтобы ослабить зубную боль), как на улице раздался шум и скрип колес подъезжающей кареты. В кафе ворвалась герцогиня Сифорт. Она отмахнулась от французских слуг веером, словно они были мухами.
— Генриетта! — воскликнула она. Все поняли, что она, конечно же, знакома со вдовствующей виконтессой.
— Генриетта! — Она уселась на стул, обмахивая свои пышные формы, тяжело дыша и громко требуя чая. Как и вдова, она носила накладные локоны, прикрепленные к шляпке. Один из них даже немного отстал, таким сильным было волнение герцогини. — Генриетта, на подготовку у тебя есть час… мне неверно сообщили… Жозефина принимает у себя сегодня, Наполеон завтра отбывает из Парижа, поэтому, скорее всего, сегодня будет у нее. В любом случае, это твой единственный шанс встретиться с ним. Я раздобыла приглашение для тебя, виконта Гокрогера и, конечно же, для Розы. Ты должна быстро переодеться и ехать со мной.
Джордж и Долли встревоженно переглянулись.
— Ох! — воскликнула Энн обиженно. Она была членом более аристократичной семьи, чем Фэллоны. Еще и эти больные зубы.
— Я тоже должна поехать! Я тоже должна поехать! — закричала Долли, взглянув на Розу.
Уильям попытался ее успокоить, но Роза твердо сказала:
— Пусть Долли поедет. Ее тоже, возможно, пустят. Ей пятнадцать лет, для нее это шанс увидеть своими глазами, как делается история. Я скажу, что она моя кузина. — Долли зарделась от удовольствия.
— Тогда мы тоже отправляемся, — твердо заявила Энн. — Уильям с легкостью достанет для нас приглашения. Нужно просто упомянуть имя Торренс. Думаю, это будет настоящим chic[37] — рассказывать потом, что видела Наполеона.
Уильям удивленно поднял брови и с сомнением посмотрел на Джорджа. Но виконт Гокрогер нервно ходил по комнате взад-вперед и не заметил этого.
— Ты слишком утомлена, мама, — быстро сказал он. — Так много впечатлений в Париже. Я настоятельно прошу тебя не ехать!
Но виконтесса с удивительным проворством бросилась в свою комнату, зовя служанку и вопя:
— В Париже так грязно! Мне нужно подготовиться ко встрече с Наполеоном!
Она вся буквально дрожала от предвкушения, когда бежала прочь из кафе. Герцогиня, оживленно жестикулируя, не отставала от нее ни на шаг.
— Мы должны остановить ее, — прошипел Джордж, взяв огромную понюшку табака из золотой табакерки. Он начал неудержимо чихать, потом вытер нос белым платком и резко опустился на стул.
— Ее уже не остановить, — невесело отозвалась Роза, которая для себя решила, что ее даже порадует небольшая стычка между знаменитым низкорослым лидером Франции и виконтессой Гокрогер. Она бросила взгляд на нелепо выглядящего бледного Джорджа, на его дурацкую табакерку. — Джордж, — решительно сказала она, — очень мала вероятность того, что Наполеон слышал о твоей семье. Полагаю, ты зря тешишь себя мыслью, что он знает, кто ты. И я очень сомневаюсь, что твоя мать будет вести себя на людях непристойно. Думаю, она будет вести себя как леди.
Уильям нехотя отправился добывать дополнительные приглашения. Женщины быстро переоделись и вернулись в кафе. Джордж не переставал нервно мерить шагами salon de thé. Он был глубоко озабочен сохранением чести семьи Фэллон. Роза заметила, что они с Энн часто о чем-то разговаривали вполголоса. После таких разговоров Джордж выглядел обеспокоенным.
— Где Долли? — рассеянно повторил он несколько раз.
— Я здесь, — нетерпеливо отозвалась Долли. — В своем самом лучшем белом платье, жду, когда меня повезут на встречу с Наполеоном Бонапартом!
Через час, несмотря на возражения Джорджа, Уильям и Энн уехали, а славная семья Фэллон вместе с Долли погрузилась в просторную карету герцогини Сифорт и поспешила в Тюильри.
— У нас с Наполеоном мир, — напоминал виконт Гокрогер, стараясь держать себя в руках.
— У меня с ним мира нет, — возразила вдовствующая виконтесса. Служанка ради такого случая приколола ей несколько лишних локонов, так что ее шляпка слегка приподнималась над головой.
У Долли впервые за целый день перехватило дыхание, когда она подошла к внутренней двери. Эту дверь охранял высокий мужчина в тюрбане и шароварах. На боку у него висела сабля. Он был очень похож на человека из ее сна.
— Он так похож на мужчину, который… который мне приснился… он…
— Он мамлюкский бей, его привезли из Египта, — сказала какая-то женщина по-английски, но с сильным акцентом. Она была женой итальянского министра иностранных дел. Когда они прошли в салон, то дыхание перехватило не только у Долли. Комната была великолепна, она просто сияла, будучи оформленной в ярко-желтых тонах; темная лакированная мебель и задрапированные стулья дополняли картину. Подсвечники сияли тысячами свечей, которые отражались в зеркалах, создавая впечатление нереальности происходящего. Зеркала были изящно задрапированы длинными шалями с бахромой. Подобная мода не была известна в Англии. На мраморных столах гордо стояли севрские вазы и ормульские часы. В комнате слышалась звонкая иностранная речь. Фэллоны увидели Уильяма и Энн в противоположном углу комнаты, но затем поняли, что здесь были не только англичане, а также и другие иностранцы. Роза заметила, что этот факт немного смутил вдовствующую виконтессу. Она недовольно засопела, обводя присутствующих пронзительным взглядом голубых глаз. Мужчин тоже было мало: не считая нескольких державшихся особняком французов в странноватой форме, которые, по всей видимости, были офицерами Наполеона, Джорджа и Уильяма, в комнате находился еще десяток мужчин. Остальные шестьдесят-семьдесят гостей были восхищенными женщинами, съехавшимися со всей Европы. Они щебетали, словно взволнованные птицы.
— Я не забыла о вдове, но как ты считаешь, мы увидим голую спину Жозефины, всю ее спину? — прошептала Долли, сгорая от предвкушения.
Внезапно разговоры прекратились. Два негритенка в голубых ливреях с серебряными кружевными воротниками отворили двойные двери в дальнем конце салона, и появилась Жозефина. Она была одна. Жозефина улыбалась. На ней было приличное платье из яркого лимонного шелка с полностью закрытой спиной. Было очевидно, что перед выходом она не принимала в нем ванну. На голове у Жозефины красовалась шляпка такого же лимонного шелка. Она приветствовала гостей, и завязался разговор. Жозефина была любезна, но рассеянна. По всей видимости, она не имела ни малейшего понятия, кем были собравшиеся люди. Когда она подошла ближе к Фэллонам, Роза с радостью увидела, что на ее шее висит золотой медальон, покрытый иероглифами. «Наполеон наверняка привез его из Египта». Она услышала, как стоявший рядом Джордж удовлетворенно крякнул: Наполеон все-таки не явился.
