Ты помнишь, ее звали Йенсен. Она казалась старой,и всегда внутренне одинокой, с серым лицом, прилеп —ленным к окну,а почта никогда не приходила. За два кварталаотсюда, в Грубскисе,было безумие. На Пасху Джорж играл на старомтромбоне,когда они повесили флаг. Дикие розынапоминают тебе, что дороги остались невымощенны —ми, а колдобины и выбоины —в порядке вещей. Бедность была реальна: только бу —мажник и дух;и каждый день тянется медленно, как в церкви.Ты помнишьгруппу обшарпанных прихожан, стоящих в углу,плачущих о своей вере,обращаясь к звездам и неистовому Холи Роллерсу,каждый год арендовавших амбар, чтобы петь там своистрастные песни,и тот амбар сгорел, как только ты вернулся с войны.Зная, что люди, с которыми ты был тогда, – мертвы,ты стараешься поверить, что эти дороги починяти вымостят;что соседи, которые появились, пока тебя не было,симпатичные люди,а их собаки накормлены. Тебе все еще нужнопомнить о дорожных выбоинах и папоротнике.Ухоженные газоны напоминают тебе о поезде,на котором твоя жена однажды уехала навсегда, в ка —кой-то далекий пустой городишкосо странным названием, которое не вспомнить.Время 6:23.День: 9 октября. Год стерся в памяти.Ты злишься на соседей за свою неудачу.Потихоньку-помаленьку этот Грубскис испортил тебятак, что уже не поправишь. Однако ты знаешь, чтодолжен снова играть,и снова бледная госпожа Йенсен будет торчать в окне,слушаяотвратительную музыку, разносящуюся над проезжа —ющими машинами.Ты очень их любил, и они остаются, в своейбезысходности,без денег и без желания. Ты любил их, и скукой,которая была их болезнью, ты расплачиваешься залишний кусок пищи,оказавшись в каком-то неизвестном маленькомгородишке,и хочешь подружиться со страстными любовницами,чтобы почувствоватьсебя желанным в том тайном клубе, членами которогоони все являются[83].
Свое детство Хьюго провел прямо на улицах, где пустота в карманах сочеталась с пустотой духовной. Для ребенка время ползет медленно, но потом начинает лететь так стремительно, что становится очень трудно заметить все происходящие изменения. Наступает прогресс. На улицах положили асфальт, газоны ухожены, домашние животные накормлены. Но своей жизнью мы называем другие образы, всплывающие и снова исчезающие в этом странном повествовании. Люди, среди них есть родственники, добрые и не очень, приходят и уходят, и только неразрывное течение времени помогает понять смысл всего происходящего. Каким-то образом чувства поэта, место, где прошло детство, соседи – все это определяет ход вещей.
Если поэт считает свою жизнь несчастной, то отпечаток этого состояния несет на себе и место его рождения, начало его жизненного пути, омрачая его светлые детские мечты. Однако Хьюго, (да и Ретке тоже), когда наступают тяжелые дни, все же возвращается к месту, которое он покинул, чтобы получить какие-то скрытые указания, кто же он такой и что представляет собой его жизнь. Даже теперь «скукой, которая была их болезнью, ты расплачиваешься за лишний кусок пищи». Вряд ли кто-то задумает совершить длительное странствие в неизвестное без достаточных на то ресурсов. Но поскольку мы знаем, что друзья и любимые совершают собственное странствие и могут пройти с нами лишь часть пути, поэт вынужден хранить осколки воспоминаний, чтобы греть ими свою душу.
