Обед прошел еще хуже: Мамуся с Милочкой наперебой спрашивали ее, что она любит готовить, а Вари даже сыр не умеет ровно нарезать. Самое страшное, что все это время Лёлик вообще не вступал в разговор и только время от времени кивал, подтверждая Мамусины слова.
— Лёлик очень любит блинчики, правда, Лёлик? — Он нервно затряс головой. — Ты умеешь готовить блинчики, Вавочка?
— В «Шоколаднице» очень вкусные блинчики… — робко предположила Варежка и тут же поняла, что лучше было промолчать.
Милочка исполняла завораживающий номер — умудрялась одновременно пить кофе и вязать крючком кружевную салфетку. Варя вдруг поняла, что белая скатерть на столе тоже связана, и в полной мере почувствовала свое ничтожество.
— Я его недостойна! — всхлипывала Варежка, глотая валерьянку. — Я не умею вязать крючком салфетки! Я не умею готовить блинчики! Я не встречалась с тремя парнями одновременно! И я ничего не понимаю в кактусах…
— Варь, они ведь этого и пытались добиться! И потом, все не так плохо, как кажется.
— Все гораздо хуже, — согласилась Варежка.
— Ты серьезно думаешь, что Лёлик хочет, чтобы ты была похожа на помешанную на кактусах и бульдогах женщину?
Странные существа мужчины. Они хотят, чтобы мы готовили, как их мамы, потому что лучше готовить невозможно; заботились о них, но так, чтобы это не бросаюсь в глаза (это они о нас, слабых и трепетных, денно и нощно заботятся). Некоторые даже находят девушку с маминым именем…
Но при всем при этом нужно оставаться собой, чтобы мужчина чувствовал себя не нашкодившим мальчишкой, а полноценным мачо. Тут как с кактусами: интервал должен быть ровно пять сантиметров.
Кадр 17 Инфузория-туфелькаИнфузория-туфелька — простейший девичий организм, помешанный на покупке обуви. Томка коллекционирует туфли, как я — дверные ручки. У нее тридцать четыре пары босоножек, из которых она постоянно носит только две, а все остальные надевала максимум по одному разу. Стоит ей увидеть в витрине красивую пару туфель, как она готова сделать что угодно, лишь бы они принадлежали ей. Это довольно сложно, если принять во внимание невысокую зарплату тренера-стажера. Но сегодня Томка окончательно свихнулась: мы сидели в кино и спокойно смотрели фильм, когда она вдруг заорала на весь зал:
— Это они!
Я поперхнулась попкорном, а Варя взвизгнула от неожиданности.
— Кто они? Инопланетяне? Настоящие мужчины? Пончики с кремом?
— Туфли на Мегги!
— На ком? — не поняла я.
— Мегги — это которая подружка того типа, который только что прибил кирпичом парня, который так классно целовался в начале, — объяснила Варя.
— Да? — удивилась я. — Честно говоря, вообще не помню никаких туфель…
Томка обиженно отвернулась, Варя попыталась исправить положение:
— Кажется, они были черные?
— СИНИЕ! — Тамара, судя по всему, была оскорблена до глубины души.
Следующие два часа мы сидели в интернет-кафе и искали в сети модель туфель Мегги, хотя я так и не смогла вспомнить, кто это.
— Томка, это безнадежно, — я умирала со скуки. — Мне еще надо заняться парнем для следующего номера YES!. То-о-ом…
— Женька, не нуди, ты сама такая же! Помнишь, в сентябре ты нас чуть с ума не свела своим Луи Вьюттом с вишенками?
Но Louis Vuitton — это святое. Благодаря своей первой сумочке я попала в YES!. Она была черная, с разноцветным орнаментом и стоила почти пятьсот долларов. Влюбилась в нее с первого взгляда. Честное слово, ночами не спала — думала, как на сумочку накопить. Это было непросто — я тогда еще не работала и своих денег не было вообще. К тому же на Лику в очередной раз напало спартанское упрямство, и она твердила, что надо не тратить деньги на бесполезные вещи, а развивать культурную отрасль в стране. Хорошо ей посвящать себя искусству, когда шкаф от одежды уже ломится! Но папа не подвел, внес половину цены, и через месяц сумка была куплена.
От счастья по поводу сбывшейся мечты мне пришла гениальная идея. Дело в том, что бутик Louis Vuitton в ГУМе расположен прямо напротив церкви. Я привела туда Варю с Томкой и заставила «покрыть головы» шелковыми косынками от того же Вьюттона. Девушки в пояс кланялись у входа в бутик, а прямо у них за спинами две старушки крестились на церковную икону. Эта картина в монохромном исполнении моего «Кодака» и была отправлена в редакцию YES!, после чего меня пригласили в штат. Фотографию, правда, не напечатали — сказали, она может оскорбить чувства верующих. Но я-то знаю, что лучше еще ничего не снимала!
С тех пор я каждый сезон покупаю себе новую сумку от Louis Vuitton. Последняя — коричневая с вишенками — была куплена ценой всей сентябрьской зарплаты. Потом я весь вечер не могла наглядеться на это чудо. Поняла: вот что в народе называют фетишизмом — и заснула с ней в обнимку.
Утром меня разбудила Лика.
— Все нормальные мамаши гоняют из дома парней, а я застукала свою дочь в постели с сумкой!
— Жаль, нельзя подать на Луи Вьюттона в суд за совращение малолетних, — вздохнула я.
Вспомнив все это и устыдившись, бросилась помогать Томке. По какому-то случайному совпадению синие туфли нашлись на первом же сайте, который я открыла. Возможно, все дело в том, что Тамара с Варей просматривали странички модных дизайнеров, а я сразу вышла на сайт крупного обувного магазина.
— Женька, ты гений! Теперь мы даже знаем, где их можно купить! — обрадовалась Томка.
— И за сколько их можно купить, — попыталась охладить ее пыл Варя.
Но Томку было уже не остановить. Она забрала все деньги, которые у нас были, великодушно оставив 50 рублей на метро, и бросилась по остальным «кредитоспособным друзьям».
— Спорим, — предложила Варежка, — она и у твоего папы займет?
— Не сомневаюсь. И у Лики тоже.
Мы добрались до университета уставшие, голодные и без надежды на отдых и еду, потому что денег не было.
— Я чувствую себя бомжиком, — сетовала Варя. — Если бы не Томка, мы бы ехали в такси и ели торт.
— Господи, Варежка, что с тобой?! Торт в такси!
— Прости, это у меня от голода! Уже и галлюцинации начались… Я вижу, как ИЛ обнимает Лёлика. Или это Болек?
Аспирант перед университетом тискает студентку! Куда катится мир?!
— ИЛ, с такими моральными нормами тебя никогда не возьмут в преподаватели, — уверенно заявила я.
— Какой ужас!
Он кончиками пальцев, с выражением притворной брезгливости оттолкнул от себя Лену (а может быть, Олю). Как будто она была тараканом. Или мерзким пауком. Отвратительным тарантулом.
— Привет, Оль! — положилась на интуицию Варя.
— Я — Лена!
