Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
– От погибшего взводного достался, – пояснил он. – Оружие у всех имеется, только с патронами туго. Расстреляли почти весь запас, пока прорывались. Если сможете, поделитесь, у ребят обоймы неполные, по два-три патрона в винтовке.
– Поделимся. По десятку штук выделим, а остальное в бою добудете. Голодные небось?
Сержант пожал плечами:
– Сутки не ели. Но еду выпрашивать как-то неудобно.
– Стеснительный парень, – засмеялся механик Захар Басов. – Мы с собой продовольственный склад тоже не возим. Но чем-нибудь поделимся с пушкарями. Как скажете, товарищ лейтенант?
– Надо подкормить. Целый день воевали и пробиться живыми сумели. Когда перекусите, в ручье, вон, обмойтесь и приведите себя в порядок. Басов, сержанту запасную гимнастерку выдели. Командир, а как оборванец ходит.
Семь уцелевших артиллеристов, хоть и голодные, но на еду не набросились. Сначала умылись, затем поделили консервы и сухари на равные порции и быстро подмели их.
– А на десерт, вон холодная водичка из ручья, – сказал Костя Савушкин.
– Мы бы покурили лучше.
– Во, постояльцы! Дайте закурить, а то жрать охота, сил нет. Тебя как зовут-то, сержант?
– Орехов Василий. Я вашему командиру докладывал.
– Значит, табачок кончился? У нас его тоже не густо.
– Хватит выделываться, – оборвал своего заряжающего старший сержант Лукьянов. – Отсыпем табачку. И ты, Костя свой кисет доставай, у тебя запас всегда имеется.
В этот момент неподалеку глухо ахнул выстрел тяжелой гаубицы. Все замерли.
– Похоже, «шестидюймовка», – определил Ерофеев. – Сворачивайте свои самокрутки – и по местам. Кажись, не мы одни тут в немецком тылу остались.
Отдались эхом еще несколько орудийных выстрелов, калибром помельче, застучал пулемет.
Самый опытный и самый старший по возрасту из ротных командиров в танковой бригаде, Михаил Филиппович Журов отражал немецкие атаки на правом фланге.
Журову недавно исполнилось сорок шесть лет, и носил он, несмотря на опыт и возраст, всего лишь капитанское звание. «Запятнанная анкета» – в Гражданскую войну Журов какое-то время служил в Белой армии.
Затем попал в плен и не был расстрелян красными, как остро необходимый специалист. С 1915 года служил в гаубичной артиллерии, где требовалась особая подготовка и грамотность. Такие специалисты были очень нужны.
Когда нужда в Журове отпадала, его увольняли в запас, но держали на примете. Специалиста по тяжелым шестидюймовым гаубицам найти было не просто. Да еще имеющего практический опыт, начиная с Первой мировой войны.
Долговязый, под метр девяносто, и такими же длинными цепкими руками, Петр Филиппович в обычный танк поместился бы с трудом.
Танкистом он стал по большой необходимости, когда в феврале сорокового года на Кировском заводе города Ленинграда был сконструирован диковинный танк КВ-2.
Любому советскому танкисту, которые, как и летчики, считались элитой Красной Армии, сразу приходило в голову слово «несуразность». А кое-кто, оглядев это сооружение, фыркал: «Сарай какой-то!»
Ведь в знаменитой песне «Три танкиста», которую распевала вся страна, среди многих звучных строф были и такие, точно отражающие силу и мощь танковых войск Красной Армии:
Мчались танки, ветер подымая,Наступала грозная броня.И летели наземь самураиПод напором стали и огня.
Стремительность, напор, грозная броня! Не только самураи, а любой враг покатится наземь, когда мчится на них неукротимый танк, за рычагами которого сидит сам великий актер Николай Крючков!
Танкистов в стране хватало, а вот командиров для новых тяжелых машин КВ-2, вооруженных 152-миллиметровой гаубицей, остро недоставало.
Оглядев машину, которой ему предстояло командовать, капитан Журов вздохнул. На шасси КВ-1 была установлена массивная, похожая на короб, башня, в которой можно было стоять в рост. Высота нового «Клима Ворошилова» составляла без малого три с половиной метра, что давало некоторым острякам повод окрестить его «сараем».
Но, погоняв 52-тонную машину по полигону, капитан Журов убедился, что новый танк штука серьезная. Несмотря на большую массу, «Клим Ворошилов-2» уверенно развивал скорость 35 километров в час, а круговое бронирование составляло 75 миллиметров в толщину.
Такую обшивку из качественной путиловской стали пробить весьма сложно. По крайней мере, ни одна танковая пушка ее не возьмет. Одобрил бывалый артиллерист и гаубицу М-10, с приличным боекомплектом в тридцать шесть снарядов.
На учебных стрельбах тяжелые снаряды проламывали толстые железобетонные стены дотов, пробивали броневые плиты толщиной 8-10 сантиметров, чем сразу завоевали уважение экипажа.
Двигатель танка имел такие же недостатки, что и КВ-1, на что обратил внимание своего экипажа капитан Журов.
– Плохих двигателей не бывает, – изрек ветеран. – Попадаются никудышные механики и ленивые экипажи. За двигателем следить ежедневно и ежечасно.
Провел он и серьезный разговор начет «неуязвимости» нового танка.
– Семьдесят пять миллиметров брони пробить трудно, но у немцев достаточно другого эффективного оружия, – внушал экипажу капитан Журов. – Например, те же гаубицы, хотя прицельность у них так себе. Германцы имеют на вооружении сильные зенитки калибра 88 миллиметров. Нашу броню они могут пробить за полтора километра, но у них вес восемь тонн. На передовой их немного.
Танкисты слушали своего командира внимательно. Пустую болтовню он не любил, был смел в суждениях.
– Да и танк наш, несмотря на сильную броню, тоже имеет уязвимые места. Задний люк, по-моему, слишком великоват, а это ослабляет броневую защиту. Какая отсюда мораль?
– Не поворачиваться к фашисту задом! – вразнобой выкрикнул экипаж.
– Точно! Далее… четыре наружных топливных бака. Поймаем очередь зажигательных пуль, и вспыхнет наша солярка, как миленькая. Но это еще не смертельно. Баки можно сковырнуть. А что самое уязвимое для нашего танка?
Кто-то пожал плечами, другой упомянул про боеприпасы.
– До боезапаса дотянуться еще надо, – отрезал Журов. – Он за броней спрятан.
– Гусеницы, наверное, – сказал механик-водитель.
– Во, в самую точку попал! Запомните одну истину и на носу ее зарубите. Неподвижный танк – мертвый танк. Гусеницы, ну и колеса, беречь как зеницу ока. Колеса у нас массивные, двойные. А вот гусеничную ленту удачным попаданием даже 50-миллиметровый снаряд надорвет. На такой продырявленной ленте полста шагов не проедешь – под тяжестью машины на две части разойдется.
Комиссару бригады такие рассуждения не нравились. Вызывал Журова к себе и выговаривал, что подобные разговоры ослабляют боевой дух экипажа.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
