— Ловушка, — вслух произнес Санич. — Не-ет, господа хорошие, нам такой хоккей не нужен.
Начальник службы безопасности корпорации Гумилева бодрился, но на душе у него скребли кошки. Полученное повреждение коленного сустава привело к тому, что шеф ушел в трудный и опасный поход с другими людьми. Санич знал — он никогда себе не простит, если с Андреем что-то случится.
В древней Японии самурай, не сумевший сберечь в бою своего господина, совершал сеппуку. Олег в свое время внимательно изучил бусидо и в жизни старался придерживаться простых и суровых правил этого кодекса. Поэтому по правую руку от себя, рядом с потухшим дисплеем, он положил тяжелый пистолет «кунан» калибра 357 под патрон «магнум».
«Если с шефом что-то случится… — покосившись на пистолет, подумал Санич. — Но прежде я обязан включить питание. Да уж, хуже нет, чем ждать и догонять».
Секунды тянулись невыносимо медленно. Они складывались в еще более тоскливые минуты. Закрытые матовыми панелями лампы дневного света под потолком диспетчерской тихонько гудели, и в царившей на станции тишине это гудение сводило Олега с ума.
Пустая станция, темный тоннель… А ведь совсем рядом находится гигантская база: коридоры, залы, лаборатории, ангары. Олег вспомнил о грудах мертвых тел, найденных группой в подземельях базы, и перед глазами встали оскаленные лица мумифицированных трупов. Взвинченный мозг немедленно провел аналогии, и из глубин памяти всплыли кадры виденных когда-то фильмов ужасов про оживших мертвецов.
— Бред! — Олег рассмеялся.
Смех подействовал отрезвляюще. Санич вспомнил один из неписаных законов спецуры: «Еда успокаивает. Сытый боец адекватно воспринимает реальность».
Вскрыв банку консервированной ветчины, Санич соорудил себе трехэтажный бутерброд, отсалютовал им своему отражению в темной поверхности дисплея и принялся за еду.
Он не успел съесть и половину, когда из тоннельного мрака выкатился заунывный, полный невыразимой муки стон. Отложив бутерброд, Санич схватил штурмовую винтовку М4, упер раздвижной приклад в плечо и прицелился в темный зев, готовясь в любую секунду открыть огонь.
Стон повторился. Олег закусил губу, постарался выровнять дыхание. Тьма колыхнулась, словно живая, и сквозь нее проступил неясный силуэт. Кто-то — или что-то? — медленно полз по рельсам, с трудом передвигая лапы…
Или руки?
«Стрелять сразу?» — подумал Санич и удивился этой мысли. Он был профессионалом, много лет проработал в системе и в подобных ситуациях действовал на рефлексах.
Существо медленно выползало из тоннеля. Олег медлил, нервно поглаживая указательным пальцем спусковой крючок.
— У-у-у-у… — простонало существо и без сил опустилось на землю, не дотянув до светового пятна от крайнего фонаря каких-нибудь полметра.
— Зараза! — выругался Санич, опуская ствол М4. — Эй!! Вы кто? Вам нужна помощь?
Он кричал громко, но его явно не слышали. Существо то ли потеряло сознание, то ли не понимало человеческую речь, то ли вовсе умерло.
— Надо идти, — сказал себе Олег, отложил автомат и двумя руками снял изувеченную ногу с тумбочки. — Надо идти, прах тебя побери…
Он поднялся, неловко двигая перемотанной скотчем ногой, заковылял к двери. На пороге оглянулся, подумал, вернулся и прибавил к висящей на шее М4 еще и тяжелый гранатомет, прокомментировав свое решение фразой:
— Береженого бог бережет!
Шаги Санича гулко раскатывались по станции. Доковыляв до края платформы, он посмотрел на неподвижно лежащее метрах в пяти существо и снова окликнул его:
— Эй! Вы слышите меня? Что с вами?
Серое пятно пошевелилось. Олег теперь ясно видел, что это человек. Одежда на нем превратилась в лохмотья, на плечах и спине темнели пятна крови.
— Мать твою…
— У-у-у…
Приподнявшись, человек повернул к Саничу чудовищно изуродованное лицо, но Олег все же узнал его. Перед ним был агент ФБР Буч Маккормик, один из ушедших вместе с Гумилевым в тоннель людей…
* * *
Промежуточная станция располагалась в огромной каверне естественного происхождения. Рельсы шли вдоль выровненной стены и метров через сто исчезали в тоннеле. Справа возвышался перрон, за ним виднелась сложенная из бетонных блоков стена с железной дверью, снабженной штурвальным запором. По обе стороны от двери располагались амбразуры для ведения огня. Пещера простиралась вправо, и своды ее, украшенные сталактитами, терялись во мраке. Лучи фонарей не добивали до дальней стены.
— Тоннель впереди перекрыт выдвижной балкой. Это что-то типа автоматического шлагбаума, — сказал Грищенко, ходивший на разведку.
— Мы не сможем провезти через него тележку, — всматриваясь в сумрак, покачал головой Решетников. — Как убрать эту штуку?
— Скорее всего, убирает ее пульт управления, который находится на станции.
— Логично, — полковник оглядел группу и скомандовал: — Иванова! Грищенко! Проверить помещение. Шибанов, Джей-Ти — прикройте их.
— Вы Ивановой так доверяете? — тихо спросил Гумилев, когда Оксана ушла вслед за майором.
— А что с ней делать? Мы сейчас все в одной лодке.
Андрей задумчиво кивнул. В самом деле, поспешное бегство федеральных агентов явно не провоцировало Иванову бросить группу и уйти в темноту.
Четверка бойцов отправилась к перрону. Атика подошла к опершейся на тележку Мидори, хотела что-то сказать, но японка посмотрела на нее такими усталыми глазами, что девушка предпочла промолчать.
Гумилев внимательно следил за разведчиками. Постоянное чувство опасности, ставшее уже привычным за время странствий по тоннелю, сейчас словно вспыхнуло с новой силой. Стиснув рукоять автомата, Андрей скрипел зубами.
Он откуда-то знал — ничего не закончилось. Это проклятое подземелье еще не насытилось, оно жаждет крови. И вот-вот получит ее.
Бледная тень возникла у края перрона словно бы из ниоткуда. Андрей зашипел, прицелился. Он не разглядел, кто заступил дорогу разведгруппе, но сразу сообразил, что это враг.
Отчаянный женский крик, долетевший до оставшихся людей, заставил всех вздрогнуть. Сразу следом за ним загрохотал пулемет Джей-Ти, залаяли автоматы Шибанова и Грищенко. Крик перешел в вой.
— Не стреляй! — Решетников ударил ладонью по стволу гумилевского М4. — Зацепишь.
Пальба стихла. Группа возвращалась. Трое тащили одного.
— Иванова! — крикнул Вессенберг. — Ранена?
Женщина уже не выла — хрипела и странно, жутко булькала, словно пыталась напиться, но сжатое горло выталкивало воду.
— Хуже, — ответил из темноты Грищенко. — Обезболивающее, быстро!
Вессенберг достал индивидуальную аптечку, дрожащими пальцами выковырял из ячейки шприц-тюбик.
