Я не ошибся. Рут – так звали эту жрицу любви – прекрасно говорила на языке золота. Ее подружка Жаклин – тоже.
Боннет переминался с ноги на ногу в нескольких шагах, беспокойно поглядывая на нас. Вскоре мы вчетвером двинулись к крепостным воротам. Держались мы достаточно нагло, что тоже являлось частью моего замысла.
Жара, шум и суета города остались где-то позади. От сторожевых башен замка исходило что-то зловещее. Мне вспомнились рассказы моряков о мифических чудовищах, что обитали в океанских глубинах, – гигантских и смертельно опасных. Усилием воли я остановил эти мысли. У нас был план, и теперь нужно было проверить, насколько он осуществим.
Я играл роль телохранителя – сильного, самоуверенного, привыкшего, чтобы его боялись. Подойдя к воротам, я бесцеремонно забарабанил в их дверцу. Она быстро открылась. Оттуда вышли двое испанских солдат. В руках у них были мушкеты со штыками. Испанцы недоверчиво посмотрели на нас с Боннетом, но их глаза тут же загорелись, когда они увидели Рут и Жаклин. Я хорошо играл свою роль сильного и угрюмого молодца. От Рут и Жаклин же требовалось возбуждать мужское желание, и они тоже справлялись со своими ролями на ура. Боннет же должен был вести переговоры. Он говорил на каком-то жаргоне: часть слов я понимал, остальное он перевел мне позже.
– Здравствуйте, сеньоры, – начал Боннет. – Эти дамы не говорят по-испански, поскольку они родом из другой страны. Я буду говорить от их имени. Этот сеньор, – он указал на меня, – их телохранитель.
(Я затаил дыхание. Мне показалось, что над нашими головами появилась огненная надпись: «Обман».)
Солдаты облизывались на девиц, решимость которых мы укрепили не только золотом, но и несколькими порциями рома. Рут и Жаклин тут же принялись строить глазки и охорашиваться так правдоподобно, что можно было легко принять их за настоящих актрис. Однако солдат их игра не впечатлила: они быстро вспомнили, что находятся на посту, и уже были готовы прогнать нас и вернуться в недра серого каменного чудовища, как Боннет произнес волшебное слово «Эль Тибурон». Он объявил, что девиц мы привели по распоряжению самого Эль Тибурона, грозного палача. Караульные побледнели и беспокойно переглянулись.
Мы уже видели его в действии. Конечно, чтобы нажать рычаг, особого умения не требовалось. Но это требовало… как бы поточнее выразиться… особого характера. Характера, склонного к жестокостям. Нехитрый механизм не просто открывал люк, а отправлял людей на быструю смерть. Так что одно только имя Эль Тибурона вызывало страх.
Подмигнув солдатам, Боннет добавил, что Эль Тибурону нравятся девицы из Португалии. Рут и Жаклин продолжали хорошо исполнять свои роли, хихикая, посылая шутливые воздушные поцелуи и как бы ненароком трогая себя за грудь.
– Эль Тибурон – правая рука губернатора. Самый надежный исполнитель губернаторских приказов, – подозрительно глядя на нас, сказал один из караульных. – С чего вы решили, что он будет в замке?
Я громко сглотнул. Сердце колотилось, угрожая выскочить из груди. Я косо поглядел на Боннета. «И что же теперь делать?» – вопрошал мой взгляд.
– Ах, любезный сеньор, – улыбнулся Боннет, – неужели вы всерьез думаете, что губернатор Торрес одобрил бы это любовное свидание? Да узнай губернатор, что его правая рука развлекается с проститутками, Эль Тибурону пришлось бы искать себе новую работу. А если бы Эль Тибурон устроил эту встречу в доме губернатора…
Боннет намеренно оглянулся по сторонам. Солдаты вытянули шею. Им не терпелось услышать новые тайные подробности.
– Сеньоры, думаю, вы и сами понимаете: знание подобных сведений ставит вас в очень щекотливое положение. С одной стороны, вам известно, что Эль Тибурон – самый опасный человек во всей Гаване, способный либо безжалостно убить… либо хорошо заплатить…
Боннет нарочно сделал паузу, чтобы до солдат дошел смысл сказанного.
– Умение хранить чужие тайны всегда высоко оплачивалось. Надеюсь, сеньоры, я достаточно понятно объяснил?
Мне его слова (насколько я их понял) показались пустым разглагольствованием, однако на солдат они произвели нужное действие. Караульные отошли, пропуская нас внутрь.
Мы очутились во внутреннем дворе крепости.
– Идите в столовую. – Солдат показал направление. – Там скажете, что ищете Эль Тибурона. Вас проведут, куда нужно. И предупредите ваших дам, чтобы… держались поскромнее. Иначе… другие могут догадаться.
Боннет наградил солдат поистине «сахарной» улыбкой и поклонился. Затем кивнул мне. Мы оставили двух оболваненных караульных позади.
Вскоре мы разделились, и я отправился искать трофейное помещение. Главным для меня сейчас было не привлекать к себе лишнего внимания. Мне повезло. Во внутреннем дворе было пусто. Похоже, основная часть солдат сейчас находилась в столовой.
Я прямиком направился в трофейное помещение. Удивительно, но дверь туда была не заперта. Войдя, я сразу увидел свою сумку. Все ее содержимое, включая хрустальный куб, было в целости и сохранности. Кроме кошелька с несколькими золотыми монетами (его я отправил в карман плаща) и ящиков с сахаром, отобранных у Боннета, других трофеев, как назло, в помещении не было. Похоже, с ящиками моему спутнику придется распроститься. «Увы, Боннет, – подумал я, – твой сахар подождет до лучших времен».
Через несколько минут я вернулся во внутренний двор. Боннет не рискнул идти в столовую и вместе с девицами бродил по проходам, дожидаясь моего возвращения. Увидев меня, он так обрадовался, что даже не спросил про сахар. Вытирая вспотевший лоб, толстяк повел нас обратно к воротам. Увидев нашу дружную компанию вновь, караульные недоуменно переглянулись.
– Понимаю, сеньоры. Вас удивляет, что мы так скоро вернулись. – Боннет пожал плечами. – Мы пришли в столовую, спросили Эль Тибурона. Нам ответили, что в крепости его нет. Не исключаю, что произошла какая-то ошибка. Быть может, он удовлетворил свои желания где-нибудь в другом месте…
– Мы скажем Эль Тибурону, что вы приходили.
Боннет одобрительно кивнул:
– Конечно. Только помните: осторожность и еще раз осторожность.
Караульные понимающе закивали. Один даже постучал себе по носу, показывая, что они умеют хранить секреты.
Тем же вечером в порту я отдал толстяку кошелек с золотыми монетами, «изъятыми» из трофейного помещения крепости. Нужно было хоть частично возместить ему убыток за потерянный сахар. Видишь, я не так плох, как тебе кажется.
– Невелика потеря, – сказал Боннет, однако деньги взял.
– Вы еще долго пробудете в Гаване? – спросил я.
– Пару недель точно. А потом – обратно на Барбадос, к привычной, скучной жизни.
– Зачем же возвращаться в скуку? Плывите в Нассау и живите жизнью, о какой мечтаете.
Боннет уже стоял на сходнях. Матросы, которых он нанял, проверяли парус и снасти.
– Наслышан я про Нассау. Это место кишит пиратами, – засмеялся он.
