Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Глаза эмира превратились в узкие щелки, в них сосредоточилось все его внимание.
– Он сказал, что два человека тяготеют над твоим будущим.
– Два?
– Именно. Одного он называл твоей тенью, второго твоим двойником.
– Он не называл имен?
– Он говорил, что имена ты знаешь, а если не знаешь, то очень легко догадаешься. И самая главная опасность – не перепутать.
– Что не перепутать, незнакомец?
– Не перепутать, кто из этих людей твой двойник, а кто твоя тень.
Эмир задумался. Уже и щелками нельзя было назвать его глаза, так плотно были сжаты веки.
– Это все?
– Нет. Еще он сказал, что ни тот, ни другой не будут сопутствовать тебе вечно. Ты избавишься от них. Может быть, не скоро, может быть, с огромными жертвами, но обязательно. Каким образом – чутье тебе подскажет. И время и способ. Это нетрудно. Трудно будет определить только одно…
– А именно?
– Порядок.
– Какой такой порядок?!
– Порядок, в котором это следует сделать. От кого освободиться сначала – от тени или от двойника.
Тимур медленно налил себе в чашу воды из кумгана. Предложил гостю, тот вежливо отказался. Сделав глоток, эмир отбросил чашу. Вода успела нагреться и утратила свой волшебный вкус.
– Видит Аллах, самоуверенность – тяжелая болезнь, схожая со слепотой. В начале разговора я сказал, что разуверился в пророческих способностях своего учителя, теперь же вижу: все то время, что я не думал о нем, он думал вместо меня.
Здесь эмир прервал свою речь, спохватившись, что сидящему перед ним человеку совсем не обязательно слышать его затаенные мысли.
– Да, я должен тебя отблагодарить.
– Нет, я так не считаю. Благую ли весть принес я в твой стан?
– Весть принес ты печальную, но сослужил при этом полезную службу, уж поверь мне. И если ты будешь слишком рьяно отказываться от награды, мое сердце проникнется недоверием.
– Твое слово, твоя воля, господин. Если ты хочешь меня наградить, подари мне этот нож.
Гость указал на рукоять, торчащую из-за пояса Тимура. Даже в минуты отдыха, даже окруженный телохранителями внутри своего стана, эмир никогда не расставался с оружием.
– Этот? – Тимур медленно вытащил нож и взвесил его в руке. Ничего особенного в нем не было: кривое лезвие, костяная рукоятка с двумя потускневшими квадратными гранатами, украшавшими ее. – Зачем он тебе, в нем нет никакой ценности.
– Ты ошибаешься редко, эмир Тимур, но сейчас ты не прав. Этот нож имеет ценность. Его держал в руках ты.
Тимур не любил льстецов, особенно неизобретательных. Он поморщился.
– Но главное событие в жизни этого ножа еще впереди. Мне так кажется, – улыбнулся гость.
Охотно продолжил бы с ним свою беседу эмир, но краем глаза увидел, как с холма на той стороне ручья спускается большая группа всадников. Пожаловал названый брат.
– Ладно, иди, таинственный вестник, хотя, если сказать правду, мне не хочется тебя отпускать. Но иди. А это, – эмир приподнял нож и коротким движением швырнул в ствол соседней чинары, – можешь взять. На память.
Поклонившись, гость удалился.
Эмир Хуссейн явился в великолепном расположении духа. И явился не один, с ним прибыл Кердаб-бек, толстый, низкорослый мужчина. Выражение лица его было грустным, на мир он смотрел сонным, унылым взглядом. Ничего, казалось, не могло его обрадовать. Своим поведением он резко, даже слишком резко отличался от жизнерадостного, крупного, шумного Хуссейна.
Тимур облачился в подобающий случаю дорогой халат и велел подать еду и вино. Спутник Хуссейна по виду был таджиком, а таджики издревле склонны к винопитию.
– Достойнейший Кердаб-бек прибыл сюда к нам из Сеистана, – начал свою речь Хуссейн, – он высокий посланец-визирь[36] тамошнего славного правителя Шахруда.
Тимур выразил полнейшее удовлетворение этим фактом. Ни он сам, ни его предки, насколько он мог вспомнить, не имели с правителями этой области ни тяжб, ни столкновений.
Хуссейн продолжал рассказывать. Вырисовалась следующая картина: владыка Сеистана Шахруд-хан попал в сложное положение ввиду того, что появился вдруг еще один претендент на его престол. Отец Шахруда был любвеобилен, как это часто случается на Востоке, и оставил многочисленное и честолюбивое потомство. Большую часть своих братьев и племянников славный Шахруд переловил и зарезал и было успокоился, но тут выяснилось, что успокаиваться было рано. Откуда-то из-за Вахша явился некий Орламиш-бек, который утверждает, что имеет прав на владение Сеистанской долиной больше, чем Шахруд, ибо раньше рожден и закон первородства полностью на его стороне. Он говорит, что его мать была первой, рано умершей женой Шахрудова отца. Претензии его, конечно, смехотворны, но нашлись легковерные и пошли за ним. И, что самое прискорбное, легковерных этих оказалось весьма и весьма немало. Орламиш-бек и его приспешники утверждают, что так случилось оттого, что люди невыносимо устали от правления Шахруда, называют законного властителя кровопийцей, скорпионом и хищным зверем, пожирающим якобы свой собственный народ. Так вот, истощив свои силы в борьбе с дерзким самозванцем, Шахруд-хан обращается за помощью к таким великим и могущественным батырам, как эмир Хуссейн и эмир Тимур. Благодарности хана, в случае успешного отражения бесстыдного врага, не будет границ. И золото, и лошади, и женщины. И, конечно, вечная признательность и дружба Шахруд-хана.
Закончив говорить, эмир Хуссейн вытер пот со лба и налил себе вина.
Во время его речи Кердаб-бек продолжал скорбно, сосредоточенно и, можно даже сказать, стыдливо молчать. Молчать, перебирая пухлыми волосатыми пальцами драгоценные четки. На Тимура он не смотрел, по сторонам тоже, кажется, его интересовала только игра солнечных искр на аметистовых гранях камней, составлявших четки. Тимуру стало любопытно, каков может быть голос у такого человека, и он в соответствии с правилами восточного гостеприимства, прежде чем приступить к делам, спросил, как путешествовалось столь достославному гостю. Кердаб-бек не только не успел, но даже и не попробовал открыть рта, за него опять все изложил Хуссейн. Мол, путешествовалось не очень-то хорошо, в горах много бандитов, случаются и камнепады, одному лошаку раздробило камнем голову, так что он с поклажей улетел в пропасть.
Тимур понимающе покивал:
– Выражаю восхищение мужеством Кердаб-бека, человека невоенного, непривычного, судя по всему, к путешествиям такого рода, но преодолевшего все опасности на пути к нашей встрече.
Гость тоскливо улыбнулся.
– Так получилось, что ведение дел, и военных и прочих, мы с эмиром Хуссейном привыкли делить поровну, и теперь настает время, когда необходимо обсудить долю моих обязанностей. Поскольку гость наш устал, мне не хотелось бы утомлять его нашими разговорами. Не согласился бы достойнейший Кердаб-бек вкусить заслуженный отдых под сенью гостеприимного шатра, который как раз стоит перед ним?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
