– В Кройдоне, Лондон? – всполошившись, переспросил Бруно.
Старая женщина указала рукой на дом номер семь, словно район Кройдон скрывался прямо за дверью.
– Люблю кошек, – произнес Бруно. – А вашу как зовут?
– Кройдон, офицер. Кройдон!
– Я не офицер полиции, просто люблю кошек. А можно посмотреть на вашу кошку?
Призрачная женщина ткнула Бруно в грудь морковкой и сказала:
– Пойдемте со мной; для офицера – все что угодно! Мой муж тоже был офицером во время войны. И тоже любил кошек!
Раскачиваясь из стороны в сторону, женщина побрела по тротуару, направляясь к дому номер восемь. Бруно видел, как родители наблюдают за ним из окна.
Используя морковку вместо ключа, призрачная женщина попыталась открыть дверь. Когда ничего не вышло, она позвонила и Леон Панк ей открыл.
Парень был одет в одни шорты, и его татуировки вблизи выглядели еще ужаснее. Драконы карабкались по его груди, а из шеи вырывался огонь. Глаза у Леона, как и у призрачной женщины, были безумными, только немного иначе: его зрачки вспыхивали и вращались.
– Заходи, ба, – сказал он, делая шаг назад, чтобы старуха могла пройти.
Когда Бруно попытался последовать за ней, парень преградил ему путь.
– Меня пригласили посмотреть на вашу кошку, – вежливо произнес мальчик. – Ваша бабушка сказала, что познакомит нас. Я принес кошачье угощение. – Бруно тряхнул пакетом, подражая гостям, позвякивающим на пороге бутылками.
– У нас нет кошки! – рявкнул Леон.
– А мне сказали, что вы наслаждаетесь компанией великолепной рыжей кошки. Ваша бабушка только что сообщила об этом.
– У бабушки маразм. Нет у нас никакой кошки. Раньше, в старом доме, у нее действительно была кошка. Моя бабушка не помнит даже, какой сегодня день.
Бруно вежливо спросил, не согласится ли Леон посмотреть на объявление об исчезновении его кошки.
– Я не видел твою кошку! – ответил парень и начал закрывать дверь.
– Пожалуйста, посмотрите! Возможно, вы ее узна́ете, – просил Бруно, засовывая ботинок в дверной проем.
– Вон из моего дома! – гаркнул Леон и боднул воздух, ожидая, что Бруно отступит, но мальчик не дрогнул.
Сэм Дрепер схватил бы этого грязного панка за шею и вытряс бы из него признание. Но у Бруно было недостаточно роста и силы.
– Я знаю, что именно ты куришь! – прошипел мальчик грозным тоном, который он репетировал много раз. – Я и сейчас чувствую этот запах! У меня есть твои фото с травкой. Я работаю с инспектором Скиннер из полиции Брайтона. Одно мое слово – и твой дом окружат полицейские машины! Все, что мне нужно, – чтобы ты посмотрел на объявление о пропавшей кошке.
Леон Панк бегло глянул на объявление.
– Не узнаю́ твою кошку, – процедил он.
– Посмотрите внимательно, – повторил Бруно, настойчиво вкладывая объявление в руку Леона. – Возьмите его в руки и внимательно посмотрите! – Последняя часть приказа была наполнена особой силой вербального внушения.
Леон с неохотой взял объявление.
– По-прежнему нет!
– Спасибо за сотрудничество! – сказал Бруно, изменив интонацию на преувеличенно радушную. – Приятного вам дня!
Леон попытался закрыть дверь.
– Ах да, надеюсь, вам понравится кошачье угощение, – добавил Бруно.
– Кошачье угощение?
– Да, то, которое вы приобрели в восемь пятьдесят пять во вторник в магазине мистера Пэтеля. Как интересно: вы покупаете угощение для котов, а у самих и кота-то нет! – Затем, повернувшись, мальчик прошипел: – Твоя задница в моих руках, соседушка!
– Что ты сказал? – спросил Леон Панк.
Бруно промолчал.
Через несколько минут мальчик уже снимал отпечатки пальцев с объявления, которое держал в руках Леон. Когда отпечатки проявились, Бруно сравнил их с теми, которые снял с цветочного горшка в саду, перевернутого в понедельник нарушителем.
– Грязная свинья! – пробормотал Бруно с нью-йоркским акцентом, как у Сэма Дрепера.
Хотя сходство было незначительным, Бруно тотчас объяснил это примитивностью оборудования. Затем у него в голове сформировался вывод:
– Милдред держат в заложниках в доме номер восемь!
Через мгновение мальчик услышал, как внизу зазвонил телефон. Затем в дверях показался отец.
– Есть новости по делу, – сообщил Джим. – Йен Кокс отказался от признания. Он больше не утверждает, что убил Поппи Раттер.
18
Отец и сын сидели во дворе. Утреннее солнце и отсутствие ветра создавали благоприятные условия для сравнения записей. Хелен подала кофе, сок, мюсли и оладьи с маслом.
– Итак, почему Йен Кокс сначала признался в убийстве, а потом отказался от своих показаний?
– Приготовься записывать, – сказал Джим, отхлебнув кофе. – Все довольно сложно. По словам Йена Кокса, та версия событий, в которую мы начали верить, сильно отличается от правды. В вечер убийства он бродил вокруг дома Поппи, но не для того, чтобы навредить ей, а с намерением уговорить уехать вместе с ним.
– Записи на автоответчике лишь частично это подтверждают, – заметил Бруно.
– Да, верно. Но есть еще кое-что. Йен Кокс ждал, пока Поппи вернется с работы на горячей линии, и говорит, что успел переброситься с женщиной парой слов, прежде чем она вошла в дом. Затем он наблюдал за ней и ее мужем через окно: супруги ссорились.
– Все это мы знали и раньше, – ответил Бруно, так ничего и не записав.
– А вот теперь мы приближаемся к моменту, когда история меняется. Йен Кокс стал свидетелем изнасилования и собирался вызвать полицию, но тут на дороге вдруг появился Дин. Йен не хотел, чтобы Дин увидел, что происходит с его мамой, поэтому попытался отвлечь мальчика. По словам Йена Кокса, то, свидетелем чего я стал, не было попыткой украсть ребенка. На самом деле он пытался скрыть неприглядную сцену от глаз невинного существа.
– Верно, – кивнул Бруно, прежде чем вздохнуть и записать в блокнот новую информацию.
– Ты не очень расстроился? – спросил Джим у сына, уловив что-то в его голосе.
– Нет, рассказывай дальше.
– Детективы тоже люди. Им позволено чувствовать…
– Рассказывай дальше! – прервал отца Бруно. – Я не расстроен, просто сосредоточен.
– Когда в тот день я догнал Йена, он убежал.
– Почему?
– Наверное, проще было убежать, чем все объяснять. Может, ему казалось, что это лучший способ уберечь Дина.
– Но зачем Йен Кокс признался в убийстве?
– Из-за чувства вины, – объяснил Джим. – Йен думает, что Поппи погибла из-за их романа. И, следовательно, из-за Йена Дин остался без матери. А если Терри Раттера посадят за убийство жены, то у мальчика не будет и отца. Йен сказал, что не хочет нести ответственность за то, что Дин останется совсем один.
